(рис. 1.30) в 1947 г. вступили в брак, а 04 ноября 1948 г у них родился сын Александр – будущий автор этой книги.
Рис. 1.30 Гига и Борис незадолго до свадьбы
1.2. Выстрелы и трассы
В совсем юные годы будущие интересы проявлялись разве что в том, что бесспорным моим предпочтением пользовались документальные фильмы о войне. Отдыхая, вместе с родителями на
побережьях Черного и Балтийского морей, в Кавказских горах, в местах боев я находил патроны, а иногда и неразорвавшиеся снаряды. Снаряды отец выбрасывал, объяснив, что они очень опасны, а патроны разрешал брать с собой и разряжал их, добывая порох, на пламя от горения которого я заворожено смотрел.
На вопросы, почему стреляют пушки и летают ракеты, отец и оба деда дали методически неудачные объяснения, из которых я сейчас помню только, что в них упоминался расширяющийся газ. Ошибка состояла в том, что им не следовало выходить за рамки пока еще немногих детских впечатлений. Тогда мои представления о газах исчерпывались наблюдениями за их выделением из газированной воды да за надуванием воздушных шариков. Содержавшие много непонятного объяснения взрослых были мысленно отвергнуты, уступив место убеждению, что снаряды двигает «огонь», который я видел, когда смотрел на горящий порох. То, что «огонь» может двигать даже такую махину, как паровоз с прицепленным к нему составом, в личные наблюдения укладывалось: по дороге в отпуск отец, на правах потомственного железнодорожника, попросил паровозную бригаду взять меня в кабину. Впечатления от ревущего в топке пламени остались на всю жизнь.
Если не придираться к терминам, «огневое» объяснение не было совсем уж неверным: ведь огонь мы видим благодаря тому, что нагретые газы при переходе их атомов и молекул в основное – невозбужденное – состояние испускают свет. Но это – не оправдание для взрослых: при объяснении явлений ребенку надо стремиться к корректности, несмотря на неизбежные упрощения.
Например, продемонстрировать работу, совершаемую газами, и закон сохранения импульса можно было, надувая тот же воздушный шарик и отпуская его затем в свободный полет. Правда, потом не избежать выяснения, почему этот полет неустойчивый, «рыскающий», но следует смириться с тем, что цепь подобных вопросов не оборвется долгие годы.
Недалеко от дома открылась спецшкола № 3 – в ней углубленно изучали немецкий язык, на котором преподавались и некоторые предметы. В 1956 году я поступил туда, пройдя конкурс, уже умея читать и писать. Отец любил фотографировать сам и к девятому дню рождения подарил дешевый фотоаппарат и мне. Фотографирование стало увлечением, но, впрочем, не главным: мне случилось увидеть, как мальчики постарше заворачивают в фольгу скрученную фотопленку (тогда она делалась на основе из низконитрованной целлюлозы) и бросают это устройство в костер. Большинство «ракет» вертелось на месте, испуская зловонный дым, но некоторые красиво взлетали, оставляя за собой дымный шлейф и падали, пролетев несколько метров. Это
