продолжал звонить, подмигивая красной лампочкой – обычный гостиничный телефон, весь усеянный кнопками. Позвонить на такой аппарат напрямую из города невозможно, только через коммутатор. Из номера в номер? Впрочем, что гадать? Узнаем…
Он снял трубку, одновременно посмотрев на свой «Патек Филипп» – половина третьего ночи.
– Месье Таччини? Доброй ночи! Я прошу прощения за то, что беспокою вас, – судя по голосу, портье действительно испытывал неловкость оттого, что так поздно разбудил постояльца. – Но меня убедили в том, что вы ждете звонка. Если же нет, то еще раз прошу меня извинить – я немедленно отключаюсь!
– Кто убедил? – буркнул Таччини.
– Простите? – не понял портье.
– Кто мне звонит?
– Ах, да, месье… Звонок от месье Розенберга. Могу я соединить вас, месье?
– Соединяйте…
– Доброй ночи! – голос у Розенберга был бодрый. Или он не хотел спать, или уже выспался. – Я смотрю, вы любите Париж?
– Да, я люблю Париж, – сказал итальянец не особо дружелюбно. – Вы решили перезвонить мне, Розенберг, после того, как я двое суток безрезультатно обрываю вам телефоны?
– Мне обрываете? Телефоны? – искренне удивился Розенберг. – У вас есть мой номер? Странно. Я, в принципе, сам не знаю своего номера. Так получается по жизни – сегодня один телефон, завтра – другой… Разве у вас не так?
– У меня по-разному, – отрезал Таччини. – Я искал вас, ваших хозяев, кого-нибудь, с кем можно обсудить сложившуюся проблему…
– Мой дорогой синьор Таччини, – проворковал Розенберг. – Хочу вам сообщить, что ни у меня, ни у, как вы выразились, моих хозяев никакой проблемы не сложилось. Она, наверное, сложилась у вас. Но позвольте напомнить наши предварительные договоренности: ваша проблема – это только ваша проблема. Не моя. Не моих хозяев. Только ваша. Мы дали вам срок – урегулировать свои вопросы вы должны были до сегодняшней полуночи. Мои наниматели гарантировали невмешательство. Только невмешательство. Отвернуться, знаете ли, это одно, а вот поддержать – уже совсем другое.
– Для чего вы мне звоните, Розенберг?
– Я звоню, чтобы сообщить вам, Таччини, что время вышло. Начиная с двенадцати часов ваши люди на территории Израиля вне закона.
– Вот, значит, как…
– Вы ждете аплодисментов? Поинтересуйтесь, что натворили ваши посланцы за два последних дня! Просто уму непостижимо. Откуда у вас такие отморозки?
– Вы уже нашли их?
– Пока нет, но мы знаем, где они находятся…
– Значит, они все еще действуют? – спросил Таччини, радостно ухмыляясь. Он даже сел в кровати. – Понимаю вас, Розенберг! Ночь на дворе! Кто ж идет на операцию на ночь глядя? Да, никто! Перевожу с еврейского на английский – вы даете мне шанс управится до рассвета. Я правильно перевел?
– Повторяю. С полуночи ваши люди вне закона, – жестко сказал Розенберг. – Будь моя воля – они бы никогда не ступили на нашу землю. Если повезет, то мы найдем их в течение часа. Или двух.
