младшего научного сотрудника спецдачи в Волынках.
Еще одна цифра шесть. Везло мне на шестерки. Я невольно почесал голову.
– Мы будем говорить о нем?
– Если понадобится – да. Он того заслуживает.
– Заслуживает, – это вы верно заметили.
– И еще я кое-что заметил: ты оттягиваешь время. Ты уже слишком много узнал, посидев со мной за одним столом. Наплюй на чувства, просто прими мое предложение, и ты заработаешь хорошие деньги.
– Насколько хорошие? – оживился я.
– Тебе нравится этот дом?
Я присвистнул так громко, как будто проверял здесь акустику. И она мне понравилась.
– На след банды не могут выйти все силовые структуры страны, чего вы ждете от одиночки?
– Ты знаешь ответ на свой вопрос: не могут – значит, не хотят. Возможно, очень влиятельное лицо жмет на педаль тормоза.
– Хотите, чтобы я выяснил имя этого человека?
– По ходу дела ты выяснишь и это тоже. Я хочу узнать имена людей, которые убили моего сына и жену. А потом…
– Потом вы уедете, оставив ключи от дома на столе. – Для наглядности я постучал по столу ладонью. – А сами поселитесь в той пятиэтажке, около которой меня подобрал Боксер. Вы воспользовались чужим мобильником и направили меня по чужому адресу, зачем?
Ответ лежал на поверхности. Мы с генералом могли стать перед зеркалом и посмотреть, ху из ху, чисто визуально. Он лично опасался, что я спасую перед его громким именем и откажусь ехать в этот элитный, охраняемый поселок. Но точного ответа на этот вопрос я не дождался.
– Если я скажу «да», вам придется отвечать на личные, порой неприятные вопросы. Вы готовы тряхнуть грязным бельем при постороннем?
– Я пойду на это.
– Ладно. Вы располагаете каким-нибудь материалами, которые помогут мне в расследовании?
– И да и нет, – Приказчиков пожал плечами. – Ты ознакомишься с материалами. Единственно верное, на что они указывают, это на причастность моего сына к преступлениям – грабежи, изнасилования, убийства, они же бросают тень на меня. Если в банде узнают о существовании этих материалов, мне конец: я разделю участь моих близких.
– Какого рода материалы?
– Сын оставил видеозаписи.
– Хаотичные или в виде дневника?
– Именно видеодневник, – подтвердил Приказчиков.
– В сети?
– Скажем… в домашней сети, – подобрал он определение. – За пределами этих стен о них никто ничего не знает. Время от времени Родион записывал на кассету личное, что так или иначе волновало его, как будто он сам с собой делился воспоминаниями.
– Зачем он это делал?
Генерал пожал плечами.
– Может быть, ты ответишь на этот вопрос, когда изучишь дневник.
– Разумеется, о нем знаете только вы. – Я указал большим пальцем на дверь гостиной. – А
