им не портил. К тому же довольно быстро выдыхался – был словесно исчерпаем.
– Ладно тебе, Инесса! – отмахнулся утомившийся воевать Геннадий Степанович и скомандовал в полный голос: – Отряд, шагом марш! Заводи песню! Блинников! Твой… это… выход!
И лучший в классе певун Сема Блинников завел:
Возьмем винтовки новые,
на штык флажки!
И с песнею в стрелковые
пойдем кружки.
И отряд подхватил разноголосицей:
Раз, два! Все в ряд!
Вперед, отряд.
Песня была из любимых и пелась с воодушевлением, хотя и несколько ироническим (надо же было показать свою взрослость – не пятиклассники песни хором петь):
Когда война-метелица
придет опять —
должны уметь мы целиться,
уметь стрелять.
Шагай круче!
Целься лучше!
На громкую дружную песню оборачивались по-летнему светло одетые граждане, приехавшие раздышаться в парке. Кто улыбался сочувственно и одобряюще, кто недовольно кривил лицо, не приемля воинственности и трубно-барабанного оптимизма, не основанного ни на чем, кроме молодого щенячьего жизнелюбия, взятого в оборот пропагандистской машиной.
И если двинет армии
страна моя —
мы будем санитарами
во всех боях… —
неслась песня.
У Викторины Виленовны Апрельской (урожденной Ангелины Кузьминичны Богоявленской), отрекшейся поповской дочери, а ныне – учительницы литературы и истории, от пения больно стучало в затылке. До того больно, что полуседые кудряшки казались ей проволочными, колкими, поэтому Викторина Виленовна то и дело поправляла белый беретик, перекладывала под ним кудряшки то так, то этак. Изломанная была женщина – и дочерним отступничеством своим, и нынешней постоянной готовностью предавать самое себя. Так уж искривила она свою линию судьбы, что каждодневно и чуть ли не ежечасно приходилось ей лицемерить, ибо ее партийная принадлежность не оставляла иного выхода – людей прореживали, словно морковь на грядке, чтобы, как морковка – одна к одной, люди становились столь же добротными, ровными, согласными.
У Викторины Виленовны, неприятно некрасивой с детства и весьма неровной в общении, семьи не было, а была лишь партийная ячейка да школьная почасовка плюс классное руководство и общественные нагрузки. Экскурсия в Павловск проходила по разряду общественных нагрузок, и Викторина Виленовна к экскурсии, или к «походу» – по определению физкультурной парочки, серьезно готовилась. Необходимо было говорить не только об истории парка, культурных насаждений (или того, что от них осталось за последние годы), дворца и павильонных построек, но и о царской вредности и душегубстве.
При этом приходилось держаться в строгих границах, чтобы излагаемые факты и оценки не вызвали ненужных аллюзий в головах некоторых живо мыслящих и всегда готовых
