меньше, чем в годы пятилетки. Фактическая кривая роста промышленного производства по годам пятилетки оказалась близка к многократно осужденной «затухающей кривой». Этот идеологический ярлык приобрел силу поистине символа веры. Не стоит удивляться, что экономист Б.С. Борилин, привычно осуждая установку на «затухающую кривую» как «троцкистскую», противопоставляет ей первую пятилетку, наглядно демонстрирующую, по приведенным им самим фактическим данным, именно эту же самую «затухающую кривую».[163]
Такое распределение темпов роста промышленности по годам было прямым следствием авантюристического курса на безоглядное наращивание капиталовложений. Экономика не справлялась с непомерно разбухшим капитальным строительством. Темпы роста объемов производства и производительности труда стали падать, цены и себестоимость – расти. Тем самым была сорвана реальная возможность провести экономику по пути, намечавшемуся отправным вариантом пятилетки, а может быть, и достичь наметок оптимального варианта.[164]
Стоило, видимо, прислушаться к специалистам Госплана, предлагавшим именно эти два варианта пятилетки, не подвергать отправной вариант осуждению как минималистский, а тем более не пытаться вырваться за пределы оптимального варианта, и так составленного в расчете на возможно более благоприятные условия.
Один из разработчиков первой пятилетки С.Г. Струмилин пытался предостеречь против вступления на этот путь. Он заявил на VI Всесоюзном съезде плановых работников в сентябре 1929 года, что считает преждевременными разговоры о превращении пятилетки в четырехлетку или трехлетку. Не надо делать скороспелых выводов на основании успехов отдельных участков народного хозяйства.[165] Но возражения прекратились, когда И.В. Сталин на XVI съезде ВКП (б) широковещательно объявил о том, что задания пятилетнего плана по нефтяной промышленности будут выполнены в 2,5 года, по торфяной промышленности– в 2,5, по общему машиностроению – в 2,5, по сельскохозяйственному машиностроению – в 3, по электротехнической промышленности – в 3 года.[166] Сталин рисовал картину непрерывно растущих темпов развития промышленности: 1928/29 год – 124,3 %; 1929/30 год – 132, 1930/31 год – 147 %.
Но, может быть, тут просто несколько преувеличенный оптимизм, вызванный беспрецедентными успехами? И потом, пятилетку ведь все же выполнили досрочно, за 4 года?
Вот лежит передо мной на столе небольшая книга в темно-синем переплете, с потускневшими золотыми буквами на обложке: «Итоги выполнения первого пятилетнего плана развития народного хозяйства Союза ССР»[167]. Стоит только заглянуть в нее, чтобы убедиться в мифологическом характере досрочного выполнения первой пятилетки. Она была сорвана в сельском хозяйстве по всем показателям, в промышленности – по подавляющему большинству.[168] Особенно сильный провал произошел по качественным показателям – вопреки плану выросли себестоимость продукции, фондоемкость,
Большевик. 1933. № 1–2. С. 79, 87.
Коммунист. 1987. № 18. С. 83–84.
XVI съезд ВКП (б). Стенограф. отчет. М.: ОГИЗ, Московский рабочий, 1931. С. 27, 50.
Итоги выполнения первого пятилетнего плана развития народного хозяйства Союза ССР. М.-Л.: Стандарты и рационализация, 1933.
Коммунист. 1987. № 18. С. 83–84.
