доел рыбу в одиночестве, допил пиво, подозвал официанта и протянул ему двадцать гульденов.
– Другой господин заплатил за все, – мальчик не стал брать деньги, даже отступил на шаг, чтобы не предаться соблазну.
– Другой господин… – протянул Манн. – Ты его знаешь? Он здесь часто бывает?
Мальчишка, не искушенный в жизненных сложностях и не знавший еще, что не на каждый вопрос клиента нужно давать правдивый ответ, сказал:
– Часто, да. Раза четыре в неделю. Не по субботам и воскресеньям.
– Днем или вечером?
– Днем, господин. В обед.
– Очень хорошо, – Манн вложил купюру в ладонь мальчика. – Бери, я знаю, что мой друг уже заплатил. Это тебе.
– Спасибо, господин…
Вряд ли Кейсер имеет какое-то отношение к смерти Койпера, – думал Манн, выезжая к каналу Херенграахт. Ехал он в сторону своего офиса, но не уверен был, что доедет: надеялся, что его посетит какая-нибудь здравая мысль, и тогда он повернет в ту сторону, куда эта мысль его направит.
Кейсер готов был говорить о Койпере и его смерти с людьми искусства или даже с детективом, если детектив, как прочие смертные, увлекается живописью. А с детективом, расследующим дело о смерти художника, Кейсер говорить не пожелал. Есть что скрывать? Вряд ли, тогда типограф просто не подошел бы к Манну. А если скрывать ему нечего, почему он поторопился уйти? Ответ вроде бы очевиден: боится, что каким-либо образом всплывет дело семилетней давности.
Да? Дело давно забыто, никто – ни полиция, ни страховая компания – семь лет о нем не напоминал. Художник умер своей смертью. С чего Кейсеру бояться расследования?
Втиснув машину между двумя грузовичками, каждый из которых казался более пригодным для перевозки игрушек, чем для чего-то более громоздкого, детектив поднялся по ступенькам к знакомой коричневой двери с медной табличкой: «Тиль Манн. Частные расследования». Никакая здравая мысль в голову не пришла – возможно, просто не успела, здравые мысли ужасно медлительны, – значит, придется войти и заняться текучкой, разбираться в трех бракоразводных процессах, думать о которых Манну сейчас не хотелось, а Эльза, конечно, сразу подсунет ему на подпись платежные ведомости…
– Я поговорила с Далией, – сказала Эльза, как только Манн появился в дверях. – Вы знаете Далию Кадмон? Нет? Это секретарша Андреа Баклендера.
– Баклендер? Знакомая фамилия. Магазин «Рико» на Альбертграахт?
– Нет, тот Генрих, а не Андреа. Этот Баклендер – хозяин типографии, в которой печатают «Таг», «Вокс», самые популярные журналы и газеты в Голландии. Огромное производство…
– Не чета Кейсеровскому, – кивнул Манн. – Художественные альбомы он тоже выпускает?
– Художественные… Не знаю. Выяснить?
– Потом. Рассказывай дальше.
– Далия говорит, что ее хозяин на прошлой неделе обедал с Кейсером. Она сама передавала приглашение.
– Баклендера – Кейсеру?
– Нет,
