style="font-size:15px;"> Леди Фанчер с улыбкой играла бахромой шали.
– Академия была основана в 1839 году тремя аристократками с намерением обучать и устраивать обедневших дворянок гувернантками в респектабельные семьи. Когда эти три дамы вышли замуж, и вышли очень удачно, они продали академию леди Бакнелл, которая, как вы знаете, безупречна во всех отношениях.
Дамы кивали, загипнотизированные рассказом леди Фанчер.
– Леди Бакнелл… имеет собственную фирму? – неодобрительно надула губы леди Несбитт.
– Леди Бакнелл занимает такое положение в английском обществе, что делает что пожелает, включая расширение академии гувернанток и создание возможностей другой карьеры, подходящей для молодых женщин благородных фамилий. – Леди Фанчер положила ладонь на руку Эммы. – Женщин, подобных моей дорогой компаньонке.
Эмма была одинаково заворожена тем, что леди Фанчер знала об академии гувернанток и ее легендарной патронессе, и тем, что в этом кружке женщин она пользовалась таким уважением, – ведь никто не усомнился в правдивости рассказанной ею абсурдной истории.
– В Морикадии есть еще выпускницы академии гувернанток? – поинтересовалась дама помоложе.
– Нет, Алкеста, но у заведения леди Бакнелл международная репутация, и я уверена, что вы можете выписать из Англии…
Алкеста покачала головой раньше, чем леди Фанчер закончила фразу.
– Айвз очень сердится из-за моей расточительности. Он хороший человек, но так крепко держит монеты, что золотой орел на них хрипит.
Разговор свернул на тему супругов и их скаредности.
Эмма решила, что лучше как можно быстрее приступить к своим обязанностям. Тогда у нее не будет времени жалеть о своих вещах, оставшихся в гостиничном номере леди Леттис. Она прекрасно знала, что леди Леттис никогда не согласится отдать их и что ценность их только в воспоминаниях, которые они вызывали. Потрепанный томик «Гордости и предубеждения», принадлежавший матери, которой Эмма не помнила. Маленькая стеклянная фигурка спаниеля, купленная в Венеции и лишившаяся ноги во время одного из приступов ярости леди Леттис. Шерстяная шаль, связанная дамами во Фрейберне и подаренная ей на прощание. Сумка с медицинскими инструментами и лекарствами…
Эмма почувствовала, что смаргивает слезы, и задумалась, когда стала таким запуганным существом, что готова плакать из-за потери столь скудного имущества. Неужели Леди Леттис и ее жестокость сделали ее настолько слабой?
– Майкл! – Голос леди Фанчер прозвучал очень приветливо. – Я рада, что вы пожелали присоединиться к нам!
Подняв глаза, Эмма увидела взъерошенного веселого Майкла Дьюранта, стоявшего в дверном проеме с небрежной грацией Адониса.
– Моя дорогая леди Фанчер! – Дьюрант шагнул вперед, чтобы поцеловать Элеоноре руку. – Дорогая леди Несбитт. – Еще один поцелуй. – Леди Алкеста. – Еще поцелуй. И так далее по всей комнате, как будто ясно желая продемонстрировать, что он проводит время
