эмоции, это ее личное дело. Он обещал Дэниелу присмотреть за ней и выполнит свое обещание.
– Ты нуждаешься… – Он снова вздохнул и, рискуя усугубить ее раздражение, все же сказал: – Ты нуждаешься в помощи.
Она отступила на шаг:
– Ты предлагаешь себя мне в опекуны?
– Нет, – веско произнес он. – Нет. Поверь, этого мне хотелось бы в последнюю очередь.
Она скрестила руки на груди:
– Ну конечно, я такая тяжкая обуза!
– Нет! – Боже милостивый, ну что за разговор. Как ни поверни, непременно упрешься в тупик. – Я просто пытаюсь тебе помочь.
– Мне не нужен еще один брат, – холодно заявила она.
– Я вовсе не желаю быть твоим братом, – парировал он, глядя на нее.
Скорее даже не глядя, а разглядывая – с неожиданным для самого себя интересом. Что тому виной? Возможно, ее необычные глаза. Или яркий румянец. Или чуть разгоряченное дыхание. К тому же у нее такой нежный овал лица. И еще маленькая родинка там, где…
– У тебя грязь на щеке, – сказал он, протягивая ей носовой платок.
Никакой грязи не было. Ему просто требовалось сменить направление собственных мыслей.
Незамедлительно.
Потерев лицо платком, она посмотрела на белоснежную ткань, нахмурилась и принялась тереть снова.
– Все в порядке, – сообщил он.
Гонория вернула платок и застыла в молчании, исподлобья глядя на Маркуса. Теперь она вновь походила на упрямую двенадцатилетнюю девочку, и, ей-богу, это устраивало его как нельзя лучше.
– Гонория, – осторожно начал он, – как друг Дэниела…
– Не надо.
Вот так. Не надо. И более ничего. Он на секунду задумался.
– Почему ты упорно отказываешься от помощи?
– А ты?
Он категорически не понял вопроса.
– Ты согласился бы принять помощь? – пояснила она.
– Смотря от кого.
– От меня, – объявила она, с чрезвычайно самодовольным видом скрестив руки на груди, хотя Маркус не видел для этого никаких оснований. – Представь себе, что мы поменялись ролями.
– Если бы дело касалось вопроса, в котором ты более компетентна, я с радостью принял бы твою помощь.
Он тоже скрестил руки на груди с чувством законной гордости. Превосходная вышла фраза – миролюбивая, благожелательная и абсолютно ни к чему не обязывающая.
Маркус ждал ответа, но Гонория, немного поразмыслив, слегка покачала головой:
– Мне пора возвращаться.
– Твое отсутствие вызовет беспокойство?
– Уже должно было вызвать, – пробормотала она.
– Ах да, вывихнутая лодыжка, – вспомнил он и понимающе кивнул.
Она сердито посмотрела на него и решительно зашагала прочь. Не в ту сторону.
– Гонория!
Она
