нных калининградских зданий. Длинные тени от прохожих, стелившиеся по тротуарам еще несколько минут назад, растворились с наступлением сумерек. Небо становилось все глубже, бледная арка дня блекла вдали над горизонтом, уступая свои просторы ночной тьме.
По вечерним улицам Калининграда быстро мчалась черная машина. Сверкающая, лаковая с тонированными стеклами и сербскими номерами. Преломленный город стремился в черном отражении ее полированного корпуса. Форд-Мустанг Шелби GT 500E 1967 года. Элеанор.
В холодной дымке тихо разносилось эхо колокольного звона с вечерней службы.
Приютившиеся недалеко от центра города пятиэтажки, днем казавшиеся невзрачными и увядающими, сейчас, с наступлением темноты, обрели свое мрачное величие. В этом районе особенно сильно раскаркались вороны. Эти птицы всегда знают, где просыпались осколки смерти. Они кружили над одним из домов, что был у дороги, укутанный ветвистыми дубами, во дворе которого стояла всего одна машина. BMW цвета антрацитовый металлик.
К тротуару возле среднего подъезда подъехал Форд-Мустанг. Американская машина-легенда с сербскими номерами, появившаяся в старом районе европейского города смотрелось здесь странно и слишком броско. Возможно, ее приманило то же, что привлекло кружащих в синеющем небе ворон. Смерть.
Неистовый рык четырехсот семидесяти пяти сильного двигателя замолчал, как и басистая шумная музыка в салоне. Яркие фары погасли, но дверца со стороны водителя не открывалась еще некоторое время.
Но вот отзвуки колокольного звона стихли, и дверца автомобиля тут же распахнулась.
На подмоченный дневным дождем асфальт опустился туго завязанный кожаный ботинок военного фасона. Из машины вышла девушка в длинном кожаном плаще с роскошными черными волосами, закрывающими часть красивого бледного лица. Она закрыла дверцу своего автомобиля и уверенным шагом направилась к подъезду.
Когда брюнетка вошла в дом, она вдруг остановилась, словно напоровшись на невидимую преграду. В подъезде не звучало никаких звуков, но она к чему-то прислушивалась, будто ведомый только ей одной тихий шепот говорил на ухо, что тишина обманчива.
Насторожившаяся девушка медленно двинулась вверх по лестнице. Она пыталась понять, в чем дело, и уже начинала догадываться о том, что она увидит, зайдя в квартиру, в которую направляется. Поднявшись на четвертый этаж, она свернула направо, заметив нужный ей номер на двери.
Приотворенная дверь обнажала часть квартиры. Коридор затопляла темнота. Гостья вошла внутрь и плотно закрыла за собой дверь. В маленькой прихожей стало совсем темно. Девушка просто стояла на одном месте, разглядывая помещение. Она уже поняла, что увидит. До нее здесь побывали чужие.
Проведя тонкими пальчиками по столику для писем, она двинулась в зал. По пути бросила взгляд в дверной проем в кухню: там все перерыто, старый холодильник стоял косо, был выдвинут из угла. Дверцы шкафов открыты, на полу беспорядочно валялись кухонные приборы, посуда и припасы. Кто-то очень торопился и после обыска не прибрал за собой.
Что же заставило их уйти, пыталась понять девушка.
Она шагнула в зал, где был такой же беспорядок, и увидела скрючившегося на полу пожилого человека. Он был бездвижен. Она ничуть не удивилась увиденному, просто медленно обошла его, так, чтобы могла получше его разглядеть. Он лежал в луже крови, казавшейся сейчас совсем черной. Руками он зажимал живот, ноги его были подобраны. Лицо выражало скорбь. Брови умоляюще подняты, глаза зажмурены от страха, а побелевшие губы исказила боль. Одинокий старик и не ждал помощи со стороны. В муках он ожидал лишь, когда придет смерть и избавит его от боли.
Гостья плавно опустилась на колено рядом с умирающим стариком и протянула руку к его шее, чтобы убедиться, что он еще жив. Не успели ее пальцы коснуться его пульса, как вдруг он распахнул свои блеклые, измученные глаза. Она медленно убрала руку с его шеи и склонилась над ним, потому что услышала, как старик что-то прошептал, глядя на нее глазами полными ужаса, словно она – сам дьявол.
– Что? – тихо спросила девушка.
Тот продолжал смотреть на нее с тем же диким ужасом.
– Что ты сказал? – переспросила она с той же невозмутимостью.
Он замотал головой.
– Нет! Нет! Я знаю, кто ты, – хрипло прошептал старик, уклоняясь подальше от нее.
Девушка холодно посмотрела в его глаза.
– И что с того?
– Зачем ты пришла? Уходи. Уходи! – застонал он, потом поднял глаза к потолку. – Господи, пусть она уйдет. Прошу!
– Успокойся, Вайнер, – пренебрежительно произнесла девушка. – Я не за тобой. Мне ты не нужен. От тебя мне нужно только одно, и ты знаешь что это. Скажи это мне, и все будет кончено. Я помогу
