с невзрачным фоном с помощью другого сюжета. Она хотела дождаться, когда экскурсовод закончит бубнить свои истории, и у приехавших будет свободное время на самостоятельное созерцание и фотографирование исторического памятника. И вот в этот момент Лин надеялась попросить отца (у него фотографии получались всегда лучше, чем у матери), сделать ее фото в таком ракурсе, будто она держит весь монументальный Стоунхендж на своей ладони. По мнению девочки, такой сюжет однозначно добавит интереса к снимку и соберет внушительный багаж восторженных откликов и комментариев.
Судя по жестикуляции экскурсовода, познавательная часть экскурсии подходила к завершению. Лин держалась поближе к родителям, чтобы в нужный момент озвучить отцу свою идею. Параллельно девочка поглядывала на экран смартфона, только что размещенные фотографии пока что просматривались не очень активно, откликов было непростительно мало. Достав из рюкзака цветную экскурсионную памятку по этому месту, девочка с удивлением узнала, что некоторые из стоящих перед ней камней даже имеют названия так же, как и окружающие памятник круги, ямки и прочие неровности. Серое свинцовое небо и не думало сдаваться, погружая местность в общую атмосферу уныния, а поднявшийся ветер коварно пытался распахнуть спешно одетые дождевики, создавая дополнительный раздражающий шум. Падающие сверху капли стали тяжелыми и частыми и заставили Лин достать из рюкзака дождевик, в который она упорно пыталась теперь облачить свое тело, борясь с назойливыми порывами неожиданно усилившегося и заметно охладевшего ветра.
Девочка не сразу поняла, почему она лежит на земле, крепко сжимая побелевшими от напряжения и испуга пальцами свой «драгоценный» смартфон, так внезапно ставший горячим. Почему все вокруг дико трясется, и в такт этой тряске лежащие рядом люди то коротко взвизгивают, то просто истошно орут. Пальцы инстинктивно разжались сами – дымящийся аппарат упал на землю и продолжил подпрыгивать в каком-то диком танце, оставляя после каждого падения небольшое облачко дорожной пыли. Целлофановый дождевик, который Лин успела надеть только на одну руку, порывами ветра хлестал по лицу лежащую рядом мать. Девочка расслабила и вытянула свою руку, подобно раскрывшемуся парашюту, тонкая шуршащая ткань освободилась и умчалась прочь, буквально за пару мгновений исчезнув из поля зрения лежащей девочки.
Среди всех криков самым повторяющимся словом было «землетрясение». На китайском языке оно слышалось наиболее испуганно и трагично, кое-кто из азиатской группы, которая в данный момент в полном составе барахталась в дорожной пыли, не в силах подняться на ноги, уже пережил разрушительное землетрясение у себя на родине, а кто-то даже и не одно. От этого в их криках слышался удвоенный ужас, люди никак не могли ожидать, что этот катаклизм застанет их в таком неожиданном для этого месте. Все приехавшие
