я предупрежу.
«Белым теплоходом» назывался магазин, где продавали разные рыболовные снасти, а также спортивные и туристические товары.
Тёти-Розиных денег хватило на пятиместную «Чайку» – лодка так называлась – и на спиннинг для меня.
Из магазина мы сразу же направились к Ольме. Накачали насосом надувные секции, спустили «Чайку» на воду и разместились, кому как понравилось.
Хорошо, что купили пятиместную лодку. Немалая длина и ширина нашего плавсредства позволяла располагаться с полным комфортом.
Василий сел на вёсла, Гриша разлёгся на заднем сиденье, закинув ногу на ногу, Антошка расположился возле него на днище, а я устроился на самом носу.
Сначала мы взяли было курс туда, где чаще всего виднелись лодочки рыбаков и где, по мнению моих товарищей, мог быть самый хороший клёв. Но я предложил ехать дальше, к противоположному берегу.
– Зачем? – недоумённо спросил Гриша. – Откуда тебе знать, в каких местах рыба водится?
– Мне кажется, там больше повезёт.
– Камаш, слышишь, что он говорит?!
– Слышу! Давайте туда, куда Чалдон покажет.
Мы пересекли фарватер, по которому ходили крупные речные суда, и остановились метрах в трёхстах за ним.
Водный участок для ловли был выбран удачней некуда. К полудню на куканах у нас уже были четыре крупные щуки, три судака, тоже не маленьких, два жереха, два сазана килограммов на семь каждый и ещё десятка полтора рыбёшек помельче.
Наш командир предложил сделать так: по щуке – семействам каждого из нас. Остальную крупную – Розе Глебовне. В знак признательности за денежное обеспечение. А из мелкой рыбёшки сварить уху для нашей рыбацкой артели. Прямо на берегу Ольмы.
Так и сделали. Мои товарищи пошли разносить рыбу по адресам, а я остался собирать хворост и разводить костёр.
Уха получилась на удивление. Мы съели её всю без остатка и решили на следующее утро возобновить ловлю.
Мои товарищи думали, что я заберу лодку к себе, но я сказал, что лучше оставить её у Камаша. От их дома до Ольмы ближе всего было.
Не передать словами, как тронуло Василия моё доверие. С того раза лодка так и прижилась у него.
Тётя Роза из доставшейся ей части улова распорядилась приготовить разные блюда и постояльцам, и обслуге, в том числе моим родителям. Ну и сама попробовала судачьей ушицы.
Вечером, когда я явился с Ольмы, она погладила меня по голове и с ласковой улыбкой сказала:
– Кормилец.
Наш квартет рыбачил почти всё лето. Я-то ладно, мне можно было возле таверновской кухни столоваться, и проблемы с едой для меня и без пойманной рыбы не существовало. А вот у моих товарищей речная добыча стала заметной добавкой небогатым семейным финансам и провианту. Потому как родители их порой оставались без зарплаты, а бывало, что и без работы, неделями, а то и месяцами. Иногда им даже буханку чёрного хлеба не на что было купить.
Не единожды я отдавал свою часть
