то место, куда ее гордо привез в первый день работы Вова, можно было называть с большим натягом. Свернув с проспекта и попетляв по обшарпанным задворкам, его «Ауди» приткнулась к обветшавшему двухэтажному зданию с зарешеченными окнами. Кое-где с него обвалились огромные куски штукатурки, обнажив изъеденный временем кирпич, кромка ржавой крыши кривым изгибом угрожающе нависала над узкими пожарными лестницами, которые в количестве четырех штук лепились к стене сооружения.
– Ну, добро пожаловать! – Вова гордо потер руки и красиво помахал ими в воздухе, изобразив приглашающий жест. Судя по разыгранной пантомиме, Верочке предлагалось штурмовать одну из этих лестниц, покрашенную в отличие от остальных ржаво-серых конструкций в ядрено-зеленый цвет. Такой умопомрачительной зелени Верочка еще никогда не видела: лестница фосфоресцировала и выбивала слезу своим немыслимым оттенком.
– Это офис? – дрожащим голосом решила уточнить она, подсознательно надеясь, что все это какая-то глупая шутка. Во всяком случае, слово «офис» после просмотра многочисленных сериалов про судьбы современных золушек ассоциировалось у юной студентки с кафельно-хромово-стеклянными поверхностями, хирургической чистотой и исключительно вежливыми сотрудниками в костюмах.
Помещение, состоявшее из нескольких комнат и жуткого туалета, больше походило на затрапезную контору по приему вторсырья, словно вырванную из времен социализма и перенесенную почти в центр большого города. Первым, кого они встретили после мучительно долгого преодоления тонких ступеней зеленой лесенки, был затертый мужичонка с редкими волосами, часть которых была собрана в крысиный хвостик, а часть свисала вокруг небритого лица двумя свалявшимися сосульками.
– Познакомься, Верочка, это Игорь, наш коммерческий директор.
– Он? – Соблюсти субординацию не получилось, и с этим коротким вопросом на тактично дышавшего в сторону Игоря вывалилось презрительное недоумение, скрыть которое было выше Верочкиных сил. Если так выглядел коммерческий директор, то знакомиться с остальными членами коллектива было заранее страшно.
Пару раз споткнувшись о загибавшиеся лохмотья линолеума, Верочка дошествовала до своего рабочего места. Для нее так и осталось загадкой, чем именно гордился Володя, победоносно дергая кадыком и щедро описывая дуги то правой, то левой рукой, демонстрируя свое королевство. Вероятно, человек, вложивший всю душу в свое детище, пусть даже такое непрезентабельное и поеденное временем, не видит недо-статков, которые режут взгляд окружающих. Так ребенок с соплями до пупа, топающий ногами и заходящийся в истерике по поводу некупленной лопатки, всегда будет любим родителями, а собранный каким-нибудь умельцем из ошметков аварийных автомобилей жутковатый драндулет будет казаться хозяину оригинальным и вполне совершенным, невзирая на ржавые отметины на крыльях и треснувшее лобовое стекло.
Но Верочка жила в другом мире, и ее юношеский максимализм не признавал полумер. Офис должен был быть офисом, а не шарашкиной конторой.
