а когда до нее дошло название «Сертолово», она подкрутила ручку громкости и села поближе – вся внимание.
Оказалось, на таможенном складе в Сертолове был пожар, причем давно, десять дней назад. Называли дату – четырнадцатое марта. То есть в ночь с тринадцатого на четырнадцатое внутри вдруг загорелось. И хотя пожарные выехали по вызову тотчас же, но удалось потушить не сразу, пострадало несколько контейнеров, так что таможня должна будет платить стоимость товара. Ведется следствие, и компетентные органы склоняются к тому, что пожар случился не просто так, а в результате поджога. Хотя на месте происшествия никого подозрительного задержать не удалось. Погибли один из сторожей и собака.
При этом сообщении у Надежды неспокойно стало на душе: не сосед ли Николай Михалыч погиб при пожаре со своей красавицей Зеной? Не дай Бог такого несчастья!
Она порылась в записной книжке и нашла его городской номер телефона, не представляя себе, что будет говорить в случае, если там все плохо. Однако опасения ее не подтвердились, потому что трубку снял сам Николай Михалыч и слышен был гулкий лай – значит, с собакой тоже все в порядке.
Сосед по даче не удивился ее звонку, сказал, что все знакомые, которые слышали о пожаре, уже ему звонили и что она, Надежда, позже всех собралась. И что нехорошо, конечно, радоваться, но его Бог уберег, не его тогда было дежурство, а то неизвестно еще, чем бы дело кончилось.
– Много всего сгорело? – спросила Надежда.
– Да не так чтобы очень, одна секция всего выгорела, восемнадцатая.
Надежда, перед которой лежал листок с записями, удовлетворенно кивнула: она так и думала. Терминал номер 7, четвертый блок, секция номер 18 – все сходится. Трудно было поджечь именно тот контейнер – за номером 2248, так что пришлось ликвидировать целую секцию.
– Несколько контейнеров здорово пострадало, – солидно продолжал Николай Михалыч. – В одном – ценное какое-то оборудование было, медицинское, кажется, от жары все полопалось. Теперь у начальства неприятности со страховой компанией, большие деньги платить придется.
Надежда смекнула: где страховая компания, там следствие будут вести строго, деньги-то большие платить никому не хочется зря. Ожидая, что сейчас посыплются недоуменные вопросы – с чего это она интересуется пожаром, Надежда передала привет овчарке Зене и поскорее отключилась.
Утром в понедельник я ждал Надежду Николаевну в переходе метро, чтобы перехватить ее перед работой и обменяться информацией, на чем она очень настаивала.
Про мои события в ночь с пятницы на субботу она уже знала и очень ругала следователя Громову за самоуправство. Я, хоть и был зол на милицию, сказал все же, что, по моим предположениям, Громова тут не виновата, что посадили меня менты без ее распоряжения. Но Надежда со мной не согласилась:
– Все они одинаковы, правды не найдешь! Но мне некогда, так что слушай!
И она быстро и толково изложила мне все про письмо и показала свои записи.
–
