Его ноги были укутаны пледом, а руки, лежащие поверх пледа, оказались тонкие и усохшие…
Из-под спутанной золотистой челки он смотрел на Варю вопросительно и настороженно, а она глядела прямо ему в глаза, и ее почему-то не беспокоило, что выглядит она ужасно, губа разбита, лицо расцарапано, волосы встрепаны…
– Андрюша, это Варя. Варя, это Андрей, наш сын, – представила их женщина.
Кажется, мать ждала, что они поздороваются, скажут друг другу какие-то неизбежные и необязательные слова… но оба продолжали молчать, и только глаза – бездонные Андрюшины и уставшие Варины – вели между собой какой-то молчаливый диалог…
Мать настороженно и тревожно переводила взгляд с Вари на сына, с сына на Варю и, кажется, начала беспокоиться.
«А знаешь, что ты герой? Герой из романа?» – спросили Андрея Варины глаза.
И его взгляд ответил:
«Да брось ты! Какой я герой… Беспомощный урод!»
«Как ты можешь так говорить?!» – мысленно возмутилась Варя.
И Андрюша ее мысли, конечно, услышал. Смущенно улыбнулся в ответ: «Нет, ну, я, конечно, стараюсь. Делаю, что могу. Вот, радар изобрел, чтобы выигрывать на рулетке…»
– Вы что переглядываетесь? – с вымученной улыбкой спросила Андрюшина мать.
– Странное дело, мам, – вдруг произнес Андрей. – Но мы с Варей понимаем друг друга без слов.
А потом наступило утро накануне Рождества, а вместе с ним – неизбежный чай с разогретыми пирожками, и легкий снег за окном, и тепло от жарко натопленного камина…
Варя писала свои романы и никогда не знала, о чем разговаривают герои, когда у них уже наступает праздник. Отделывалась общими фразами: «Он смотрел ей в глаза, и в них читалась такая любовь, которая, кажется, могла своротить самые высокие горы…»
Но в жизни все оказалось немного по-другому, чем в романе.
Утро, чай, пирожки, снег за окном, тепло от камина – все это было. А вот любовь, которая может горы свернуть, пока не пришла, хотя и витала в воздухе, и потому они с Андреем просто болтали – обо всем и ни о чем, и переглядывались, и улыбались, и искренне хотели побыстрее друг к другу привыкнуть.
Варя рассказывала ему, как бесконечно корпит над своими насквозь фальшивыми романами, и про суматошную московскую жизнь. Он ей – про привычный покой деревенской избушки и о том, как тяжело быть неподвижным, ущербным, и как он делает все, что можно, чтобы перестать быть обузой…
– Ты думаешь, зачем я этот казиношный радар придумал? Не просто ж ради абстрактных денег… Прочитал в Интернете, что мою болезнь в Германии можно вылечить, только стоит это полмиллиона долларов, отец с матерью столько сроду не заработают… Вот я и стал думать, как деньги достать. Чего только не фантазировал! И финансовую пирамиду хотел строить, и виртуальный банк открывать… Но для всего этого ведь капитал нужен и здоровье, хоть минимальное… Тогда я и придумал этот радар. Довольно примитивная, кстати, вещь, и изготовить его просто.
– Так
