ширинку! – потребовал купившийся Тормоз.
– Разбежался, – проворчал Абгарян, направляясь в угол, к бару.
Он вернулся с бутылкой коньяка.
– Молдавский, – извиняющимся тоном объявил он, разливая коньяк по сосудам. – Армянского не было.
– Один хрен, все в Подмосковье разливают, – махнул лопатоподобной ладонью Коростылев.
Завязалась тихая, но ожесточенная дискуссия о сравнительных особенностях коньяков разных стран. Данилову даже пришлось придержать именинника, чтобы тот не набросился на флегматичного Коростылева.
Флегматичный-то он флегматичный, а махнет рукой – и привет Артурику, двадцать шесть лет отмечать уже не придется.
Тормоз, опровергая свою кличку, среагировал мгновенно и по делу – открыл вторую бутылку коньяка.
– Как сказал поэт Уитмен, чем ругаться, лучше выпьем! – сказал он. – За дружбу и корпоративную солидарность!
– Не путай! – строго одернул его Буратино. – Дружба и корпоративная солидарность – это совсем не одно и то же.
– Я знаю.
– Тогда как можно пить за них разом? Только порознь!
Порознь – так порознь. Выпили сначала за дружбу, а следом – за корпоративную солидарность.
– Надо немного прибраться, – озаботилась Аниканова.
Она встала, намереваясь собрать пустые лотки из-под еды, но пошатнулась и рухнула на колени Барановой.
– Ортостатический коллапс! – констатировал Абгарян.
– Я в полном порядке. – Совместными женскими усилиями Аниканову усадили на койку. С одной стороны ее подпирала Бурчакова, а с другой – Баранова. – Это просто голова закружилась. Бывает.
– Страшно вспомнить, сколько времени я не курил! – Абгарян встал и похлопал себя по карманам, проверяя, на месте ли сигареты и зажигалка.
– Я с тобой! – Тормоз слез с подоконника.
Данилов и Буратино как некурящие остались развлекать дам. Развлекали долго, рассказывали анекдоты, вспоминали студенческую жизнь, обсудили пару новых фильмов, выпили, закусили, еще выпили и только тогда спохватились, что курильщиков нет уже более часа.
– Тормоз он на то и тормоз, чтобы тормозить, – сказал Коростылев. – Но на Эдика это не похоже.
Данилов освежился, умывшись холодной водой, и отправился на поиски. В токсикореанимации царило спокойствие – настоящее сонное царство. Медсестра, сидевшая на посту, приветливо улыбнулась Данилову (не иначе как тоже успела отпраздновать абгаряновский день рождения) и, не дожидаясь вопроса, сказала:
– Попросила ваших товарищей переводного больного в отделение отвезти, так их до сих пор нет. Не знаю что и думать. Долго ли этажом ниже спуститься…
– Сам удивляюсь, – ответил Данилов. – Говорите – этажом ниже?
– Да, – подтвердила медсестра. – Главное, чтобы они кресло-каталку нашу вернули, не оставили в отделении. А то ведь не найдешь потом.
