забыл сказать. Я перевел второе послание с плиты.
– И что же там?
Я протянула билеты стюардессе с точно такой же улыбкой, как и у девушки в пункте регистрации. За последние два дня меня так достали скалящиеся лица, что в следующий раз не вытерплю и заклею кому-нибудь рот лейкопластырем.
– Ерунда какая-то в этом послании, – произнес Эрикссон. – Ничего не понятно. Я испробовал множество вариантов перевода, но самым достоверным кажется следующий: Беги от пиков чужеземных, похожих на отражение. Прыжок с утеса не всегда смертью оканчивается. Берегись прялки, ибо локоть заживет нескоро.
Шпильки моих туфель намертво приросли к полу салона. Я замерла в оцепенении, смотрела на окружающих и не видела их лиц.
– Это было написано на плите? – переспросила я. Голос подвел – последнее слово прохрипела, словно закоренелая курильщица.
– Да, – ответил Эрикссон. – А что вас так насторожило?
Я ощупала покалеченный локоть, он отозвался стрельнувшей в предплечье болью. Вчера вечером обложила его льдом, которым обросла морозилка Лехиного холодильника. Утром место удара потемнело, но не раздулось. Я обмотала локоть эластичным бинтом и забыла о нем до этого момента…
«Берегись прялки, ибо локоть заживет нескоро». Под этими словами можно понимать что угодно… Но мне представилась швейная машинка «Зингер», в которую я врезалась локтем, когда упала с четвертого этажа.
– Алена, вы слышите меня? – произнес Эрикссон из трубки.
Следующая фраза: «Прыжок с утеса не всегда смертью оканчивается»… Попытка скандинавского мозга изречь философскую мысль? Или же речь идет о моем прыжке с балкона.
А первое предложение… Оно исключает неоднозначные толкования. «Бежать от ликов чужеземных, похожих на отражение». Древнее послание прямым текстом говорит о близнецах, разгромивших мою квартиру вчера.
У меня потемнело в глазах. Эрикссон тем временем продолжал вещать из трубки:
– К сожалению, я не успел перевести третье и четвертое послания. Грабители лишили меня фотографий.
Я ухватилась за спинку ближайшего кресла, чтобы не упасть. Голова кружилась. С трудом подобрала слова, чтобы ответить Эрикссону:
– Я пришлю фотографии… из Лондона…
– Алена, вы отправляетесь в Лондон?
Подошла стюардесса. Заглянула в билет, который я выставила, словно собиралась воткнуть в компостер, и указала мое место. Я плюхнулась в кресло, продолжая прижимать трубку сотового к вспотевшему уху. Что еще ошеломляющего поведает Эрикссон?
– Я отправляюсь в Лондон, – произнесла с расстановкой. – Мне сказали, что в Британском музее находится болотная мумия, которая каким-то образом связана с конунгом из айсберга.
– Хромоногий Ульрих!
– В яблочко, доктор!.. Откуда вы знаете?
– Когда я вернулся в университет, то первым делом принялся искать связь наших находок с уже имеющимися
