домофоном, но Миле не пришлось с ним возиться, одновременно с ней заходила какая-то старушка, она-то и пропустила Милу.
И теперь она стояла перед дверью. Сердце ее вдруг замерло, она оробела. Ей долго не открывали, наконец, заскрежетали замки, и дверь открылась, выпустив на лестницу облако пара.
– Вам кого? – недружелюбно спросила полная женщина в халате и бигуди, пристально оглядывая девушку с ног до головы. Очевидно, хозяйка занималась банными процедурами и была недовольна, что ее потревожили.
– Я Мила, Антонины Петровны дочь, она вам писала… – растерянно пролепетала Мила. Она уже было подумала, что ошиблась адресом, как вдруг женщина хлопнула себя по лбу и всплеснула руками:
– Милка, ты, что ли? Мы же тебя послезавтра ждали, Тоня чего-то напутала, – недоуменно протянула она. – Ну, проходи, раз приехала, раздевайся. Я тетя Наташа. А мы-то думали, ты в среду приедешь, тут Люська подружку просила на ночь оставить, – говорила через полчаса тетя Наташа, уже аккуратно причесанная. Они с Милой сидели на кухне, пили кофе, хозяйка курила, выпуская дым в форточку, и расспрашивала девушку: – Как там мамка твоя поживает? Мы с Тонькой уже поди сколько лет не виделись… После смерти дедушки…
Мила знала, что сестры не особенно тесно общались, но ради дочери Антонина Петровна после ее долгих уговоров и слез смирила свою гордость и попросила Наташу принять племянницу.
– Да нормально поживает, летом в основном на огороде… – Мила чувствовала себя немного неуютно рядом с этой бесцеремонной, говорливой женщиной, но сразу уйти в свою комнату было бы невежливо.
– Ну, хрен ей, Люське! Я ей вообще запрещу сюда своих подружек приводить. Шляется неизвестно где, а уже десять вечера. Никакого уважения к матери. Лучше бы с родственниками посидела. Верно я говорю?
Мила несмело кивнула и отхлебнула кофе, да так неловко, что обожглась.
– Да ты пей, пей… Вот сволочь, Люська, о матери совсем не думает. А с другой стороны, ей теперь тоже нелегко. Парень ее, лоботряс, ну, Антон этот, в армию загремел. Так что у них вроде как прощальные прогулки. Где-то на ВДНХ шарятся. А ты сама какими судьбами-то тут? В институт поступать?
– Я уже учусь в институте. Первый курс закончила во Владимире. Иняз.
– А, это у себя, там? – тетя Наташа неопределенно мотнула головой.
– Да. А приехала, чтобы Москву посмотреть…
– Ну, дело хорошее, – заметила тетя Наташа и как-то по-особенному взглянула на племянницу. – Ладно, пойдем, покажу тебе квартиру. Вот ванная, можешь ей пользоваться. Но старайся утром, когда я на работу ухожу, не торчать тут подолгу. Пол водой не заливай, если зальешь, вот тут тряпка, протри сразу. Полотенцем этим не пользуйся, оно у нас декоративное, что ли, для украшения, – поучала тетя Наташа, водя Милу по квартире.
Ей было перечислено еще множество этих самых «не»: нельзя громко включать телевизор, нельзя кормить кота едой со стола, нельзя ложиться в одежде на покрывало и так далее… Мила поежилась. Все тут было напоказ,
