сэр, не задерживайте регистрацию, – подал голос строгий секьюрити. Уголки его рта неожиданно тронула улыбка, и он негромко под нос пробурчал: – У этих русских всегда было хорошо с юмором.
Похоже, американец неплохо понимал по-испански.
Утро догнало их «Боинг» над Мексиканским заливом. Солнце искрилось миллионами блесток на бесконечной глади воды, уходящей к далекому горизонту. Вадим мог рассматривать такую замечательную картину через иллюминатор. Он сидел уже не у прохода, откуда наблюдать пейзаж было проблематично, а у окна. Справа от него располагался латинос лет тридцати, крепкого телосложения, с зачесанными назад блестящими иссиня-черными волосами. Молодой человек загрузился в самолет в Майами и попросил Вадима поменяться местами. Несколько сконфузившись, сосед пояснил, что у него проблемы с желудком и он будет тревожить Веклемишева, отлучаясь в туалет.
Следовало отметить, что хворость особо не проявлялась, и молодой человек по нужде более чем за два часа полета отлучился всего лишь один раз и то ненадолго. А так латинос сидел в кресле, держа на коленях закрытый ноутбук, который вытащил из сумки сразу после взлета. Он устремил все свое внимание в салон, высматривая впереди для себя нечто интересное. Что он там хотел разглядеть, помимо затылков пассажиров, было совершенно непонятно. Мужчина временами елозил в кресле, иногда задевая Вадима.
Веклемишев попытался снова вчитаться в парагвайскую газету, но и на этот раз долго не выдержал. Новости экономики, политики и светской жизни Асунсьона и прилегающих к столице территорий были для него не слишком интересны по банальной причине – крайней отдаленности от предыдущей жизни. Вадим отложил газету и от скуки через спинку кресла стал изучать названия дисков, которые выложил перед собой на откидной столик юный сосед с плеером.
На его удивление у парнишки был неплохой вкус. «Пинк Флойд», «Лед Зеппелин», «Дорс» – классики тяжелого рока. Их Вадим слушал в дни своей юности, да и в зрелости не чурался, как и более поздних, но никак не менее серьезных групп «Нирванна» и «Ю ту».
От созерцания дисков Веклемишева отвлекло очередное активное шевеление справа. Латинос дернулся, заерзал на своем кресле и задел локтем Вадима. Веклемишев с досадой покосился на него и разглядел, что сосед очень заинтересовался стюардом, который катил мимо них тележку по проходу. На ней стоял никелированный кофейник и еще что-то, накрытое белой салфеткой, судя по очертаниям – чашки. Стюард, молодой чернявый парень в белом коротком кительке с нашивками авиакомпании, прошествовал с сервировочной тележкой по салону и скрылся за занавеской, закрывающей проход в бизнес-класс и пилотскую кабину. Сосед, едва не свесившись с кресла, внимательно проследил за ним, потом выпрямился, вытянул шею и опять начал всматриваться в салон.
Неожиданно Вадим понял, почему он не сумел сосредоточиться на газете и вообще чувствует себя не слишком комфортно. Неизвестно, какая хвороба мучает соседушку-латиноса и из-за
