всех. Подтянутый, чисто выбритый, он шел спокойно в окружении конвоя и о чем-то дружески разговаривал с офицером охраны, который, возможно, когда-то служил под его началом. Особо подчеркиваю, что Миних был выбрит, тогда как все остальные приговоренные обросли бородами. Значит, охрана дала ему бритву, не опасаясь, что он, как бывало с приговоренными к смерти, покончит с собой. У охранников сомнений не было – они знали, что отважный воин встретит смерть смело и мужественно. Но дело до казни не дошло. Елизавета помиловала Миниха и повелела сослать его в Сибирь.
… И вот Шаховской прочитал приговор. Миних и его жена сели в сани, и их повезли в Сибирь, в Пелым. По-разному ведут себя люди в ссылке. Одни спиваются, другие дичают, третьи умирают от тоски. Не то Миних! Оказавшись в Сибири, он не изменил себе. В заполярном Пелыме он проявил мужество и терпение, был жизнерадостен и активен. Там он увлекся огородничеством. Пока его не выпускали из острога, он разводил огород на острожном валу. Когда же получил возможность выходить за пределы узилища, то устроил большой огород в поле. Долгими полярными ночами при свече фельдмаршал перебирал и сортировал семена, вязал сети, чтобы «гряды от птицы, кур и кошек прикрыть», а супруга его, Барбара-Элеонора, сидя рядом, латала одежду и белье.
Много дел ожидало Миниха и на скотном дворе, где у него были коровы и другая живность. Летом пелымцы могли видеть, как Миних в выгоревшем фельдмаршальском мундире без знаков различия, с косой на плече шел на луг с нанятыми им косцами. Он учил местных детей, а когда умер пастор, вел церковную службу. Но все равно его кипучей натуре было тесно в Пелыме, и он посылал пространные письма императрице Елизавете, сочиняя обстоятельные проекты, например о проведении канала от Петербурга до Царского Села. Впрочем, в 1746 году послания Миниха надоели в Петербурге, и ему высочайше было запрещено бумагомарание. Но Миних не утратил бодрости духа, несмотря на неудачу этой «челобитной кампании».
Весной 1762 года с приходом на престол Петра III наступил вожделенный миг свободы – Миних вернулся в Петербург. Все его многочисленные внуки и правнуки, встречавшие патриарха на подъезде к столице, были потрясены, когда из дорожной кибитки выпрыгнул бравый, высокий старик в рваном полушубке, прямой и бодрый. Казалось, его, как писал современник, «не трогали тление, перевороты счастия». А между тем ему было почти восемьдесят лет! Вот что значит не подчиниться обстоятельствам и оставаться оптимистом…
Приехав из Сибири, Миних пытался занять видное место при дворе. Это он во время государственного переворота в июне 1762 года до конца оставался при императоре Петре III в Петергофе и советовал ему, сев на коня, явиться в Петербург и лично подавить мятеж. Куда там! Петр III был трусоват – сам не поехал и Миниха не послал. А зря! Поручил бы он подавление путча Миниху, тот бы, конечно, сам мятежников не победил, но под ними мог рухнуть мост или что-то сверху упало бы, как в Очакове, и история
