узнать подробнее. Он был кавалерист?
– Сам ты кавалерист, Тимоха! – возмутился Лукьянов, – он танкистом был! В последнем бою его «тридцатьчетверку» подбили, и он просто чудом остался в живых!
– Да, танкист – это здорово! Представляете? – вскочил на ноги Валенда, – мы катим на танке по Уральску? Грохот и дым! Все врассыпную, а мы никого не боимся, даже милиции! Как в кино про танкиста, который удрал от фашистов на танке «Т-34» и их пушку раздавил…
– Точно! – подхватил интересную тему Лукьянов, – найти бы такой танк! Настоящую «тридцатьчетверку»! Отремонтировать и ездить, хотя бы по лесу! Представляешь!? Из кустов – на зеленом танке!!! Деревья валить можно.
– А где его искать-то? Здесь и боев не было, – расстроился Тимошкин, – если мы были где-нибудь на Украине или в Белоруссии… В Бобруйске или хотя бы под Москвой… Но там все танки или пушки и без нас давно нашли и сдали в музей. Эх, угораздило же родиться у черта на куличиках! Нет, чтобы где-нибудь поближе к границе. Я танк только на картинке и видел.
– А здесь испытания, наверно, проводились, – не унимался увлекающийся Лукьянов, – может быть, где-то рядом полигон? За старой дорогой. Или в лесной чаще? И стоит танк, заросший травой, брошенный…
– Пашка, а у тебя мама что, из Москвы? – продолжал задавать вопросы из разных областей любопытный Тимошкин, – кстати, а куда эти коровы делись теперь?
– Съели, – то ли в шутку, то ли всерьез ответил Зорин, – за войну съели все стадо.
– Да, моя мама – москвичка, – ответил мечтательно Павел, – она говорит, как только я окончу школу, мы переедем в Москву. Папа как раз выйдет на пенсию. Поменяем квартиру и ту – ту! У нас же там родственники; муж тети Гали работает в каком-то министерстве.
– Везет тебе, Валенда, – искренне расстроился за себя Женька, – а нам придется все оставшуюся жизнь прозябать на Урале. В гости пригласишь?
– Приглашу, Женька, обязательно, – мечтательно улыбался будущий москвич, – когда в Москве устроимся, всех приглашу. Мне родичи говорят, поступать надо только в московский ВУЗ. Но, если честно, я бы отсюда никуда не уехал.
В душном, выцветшем пространстве кувыркались какие-то черные птицы. Иногда они срывались с высоты и бесстрашно падали в траву. А Тимошкин переживал насчет предстоящего перехода:
– Сколько еще отсюда переться? В прошлый раз мы не так круто взяли вправо и быстрее дошли. Юрла, и зачем ты нас сюда затащил? Надо было идти напрямую, через болото. Набрали бы грибов и уже бы раков наловили! А вообще, тут хоть люди есть? Глухомань, какая-та.
– Сам ты, Тимошка, глухомань, – передразнила его Юлька, – вон колесо от комбайна. Видишь – в кустах?
– Тут колхозников не счесть, – подтвердил Валенда, – они даже эту кукурузу… поливают. Я сам видел в прошлом году. Такой велосипед широкий, а там труба посередине. Она катится по полю и поливает сразу, наверно, целый гектар.
– Врешь, – без промедления констатировал
