была счастлива, и улыбка не сходила с ее лица. Сумасшедшая Энни много чего видела.
Например, в глуби леса было одно интересное, но страшное место. Расчищенный круг, а на окружающих его деревьях вырезаны разные изображения. Там же имелась яма, из которой иногда доносился запах паленой шерсти и мяса. Первый раз она попала туда ночью. Той самой ночью, когда ее мама уехала. Тогда Энни отправилась искать мать и забрела в лес. Там она пошла на огонь и увидела такое, что даже ее неразвитый ум воспринял как кошмар. После этого она несколько недель очень плохо спала, хотя раньше засыпала в ту же минуту, как щека касалась подушки. Правда, потом детали страшных воспоминаний стерлись.
Она запомнила лишь странные видения – это были человеческие фигуры с головами животных. Потом кто-то кричал. Но вспоминать это Энни не хотелось, так что она всегда начинала петь и думать о чем-нибудь другом – приятном.
Ночью она туда больше не ходила, но днем подчас заглядывала. Иногда ей этого даже хотелось, словно тянуло на это место. И сегодня тоже потянуло.
– Пойдем мы дружно все к реке! – пела она всю дорогу и продолжала голосить, когда, волоча за собой мешок, решила вступить в круг. – Прекрасной, прекрасной ре-е-е-ке!
Энни, хихикая, поставила ногу на край круга, как перебарывающий страх ребенок. Шорох листьев отвлек ее, и она обернулась. По поляне стрелой пронесся заяц.
– Не бойся! – крикнула она ему вдогонку. – Здесь никого нет, кроме Энни. Здесь никого нет! Здесь никого нет! – пропела она, двигаясь к середине круга. – Пришла я в сад одна, пришла, пока с роз роса не сошла-а-а!
«Самые красивые розы были у мистера Кимболла», – подумала Энни. Он иногда срезал для нее цветок и предупреждал, чтобы она не поранила палец о шипы. Но теперь мистер Кимболл мертв. Его похоронили. Как маму.
Охватившая ее на мгновение тоска была подлинным человеческим чувством. И очень острым. Но она быстро прошла – внимание Энни отвлек дятел.
Потом она села на траву за пределами круга. В мешке у Энни был завернутый в вощеную бумагу сэндвич, который ей дала утром Элис. Ела она аккуратно, осторожно откусывая маленькие кусочки. При этом сумасшедшая что-то напевала, бормотала себе под нос и разбрасывала крошки – пригодятся птицам. Завершив трапезу, она ровно сложила бумагу пополам, затем еще раз пополам и убрала в мешок.
– Не сорить, – пробормотала Энни фразу, которую часто слышала от окружающих. – Штраф пятьдесят долларов. Мы не будем тут сорить и не будем штраф платить!
Она стала подниматься, и тут в траве что-то блеснуло. Энни протянула руку и раздвинула листья.
– Ой! Какая штучка! Симпатичная, – она разглядывала тонкий белый браслет. – Симпатичная-я-я!
На браслете было что-то нарисовано, похоже на буквы, но читать Энни не умела.
– Что упало, то уже мое. Симпатичная штучка, – радуясь находке, она нацепила браслет на запястье.
– Эту
