с вампирскими мордами и тапочки на шнурках, размера этак сорок второго.
– Чегой-то темно у тебя как, дяденька… – проговорила девица низким голосом, – не видать ничего…
– А это мы мигом… – снова хохотнул Степаныч и повернул где-то рубильник. Ангар осветился мрачным казенным светом. И при этом слабом свете стало видно, что девица мордой, что называется, не вышла. Зато взяла статью. Ростом она была едва ли не под два метра, руки-ноги крупные, как у мужика, – здорова, в общем. Если ядро толкать станет – далеко то ядро полетит. Выражение лица при этом было у девицы самое мирное, глаза вылуплены, губы пухлые, как у ребенка, волосы заколоты яркой пластмассовой заколкой в виде бабочки.
Степаныч между тем, сыпля слова, как горох из решета, оттеснил девицу от двери, а сам запер эту дверь изнутри на ключ. Мне это не понравилось. Волей-неволей пришлось тащиться за парочкой. Степаныч взял девицу под локоток и толкал в ближайший проход, бормоча что-то про чай и домашние пирожки. В прошлый раз это было печенье. Все врет, значит.
Девица шла неохотно, она все оглядывалась по сторонам, потом застыла на месте.
– Что стоишь? – осмелел Степаныч. – Проходи давай, раз пришла.
Из голоса его исчезли приветливые нотки, теперь уж даже до дуры-девицы все дошло.
– Я, дяденька, пойду, пожалуй… – неуверенно сказала она.
– Куда еще собралась? – Он заступил ей дорогу. – Не боись, никто тебя здесь не обидит. Сейчас начальник придет, Егор Иваныч, он тебе все обрисует… А пока у меня в каптерке прибери…
Они скрылись за поворотом, я же напряженно раздумывала, как быть. Если бы Степаныч не запер двери, меня бы уже здесь не было. Хоть замок и хлипкий, дверь-то железная, не так просто ее выломать. Шум непременно поднимется.
Я подошла ближе к каптерке.
– Ты чего, дяденька? – гудела обиженно девица. – Ты руки-то не распускай, я этого не люблю. Грязно у тебя тут, убраться надо.
– Да погоди ты! – с досадой сказал Степаныч. – Ну посиди вот…
Послышалась возня, и в это самое время я услышала шаги с другой стороны, и по проходу мимо меня пронеслась тетка средних лет плотной комплекции. На тетке был красный тренировочный костюм, круто завитые крашеные волосы воинственно топорщились, лицо полыхало огненным румянцем под цвет костюма. Я едва успела скакнуть за ближайший штабель поддонов.
– Ах ты ж паразит! – кричала тетка на бегу. – Ах ты ж козел полорогий! Кобелина бесхвостый!
С разбегу тетка ткнулась в дверь каптерки и забарабанила в нее кулаками. Затем рванула дверь на себя и выдрала крючок с мясом. Ого, сладострастник Степаныч уже и дверь запер!
– Анфисочка, – залебезил его дрожащий голос, – ты как здесь оказалась? Ты зачем пришла?
– Зачем? – зловеще прошипела Анфиса. – В глаза твои поганые плюнуть, вот зачем! Ты мне что говорил? Ты какие клятвы давал, павиан ты поганый? Опять дешевку какую-то
