кислоты, каустической соды, хлорной извести, суперфосфата и жидкого хлора, а иприта, фосгена и бертолетовой соли – к 1 июля 1924 г.
Годовая производительность «Берсоли» планировалась следующей: бертолетовой соли – 26 тыс. пудов, хлорной извести – 75, каустической соды – 165, олеума (концентрированная серная кислота) – 250, суперфосфата – 400, фосгена – 60 и иприта – 75 тыс. пудов. Наливные станции «Берсоли» должны были ежегодно «снаряжать» по 500 тыс. снарядов иприта и фосгена. Причем производство химических снарядов было основной целью, а производство мирной химической продукции – «попутно, главным образом, в целях конспирации»[126].
В октябре 1923 г. соответствующий договор между собой подписали «Штольценберг» и ГЕФУ. Военное министерство Германии вложило в создававшиеся два завода (Грефенхайникен и Иващенково) в общей сложности 24 млн золотых марок, причем больше половины было инвестировано в химзавод в Иващенково.
К концу 1925 г. было налажено производство лишь серной кислоты. Представители «Метахима» неоднократно указывали руководству рейхсвера и «Зондергруппы Р» на слабую подготовку немецких специалистов и на то, что «Штольценбергом» не выдерживаются сроки.
Пустить завод на проектную мощность в срок X. Штольценберг не смог. Причин этому было много. Это и непредвиденные задержки в поставках из Германии в Россию, и различные проблемы технического характера (в частности, доводка оборудования в процессе его монтажа).
В мае 1925 г. в Берлине комиссия РВС СССР поставила перед ГЕФУ вопрос о сроках окончания работ по строительству заводов и устранения всех сомнений по поводу их мощностей «путем осмотра аналогичной установки в Гамбурге», где размещалось основное предприятие «Штольценберга». Но туда комиссия, несмотря на обещания фирмы, так и не попала. «Метахим» «неофициально» добыл сведения, убедившие его в банкротстве специалистов «Штольценберга»[127].
Параллельно шел поиск подходящих организаций для налаживания производства средств защиты от отравляющих веществ (OB). Так, 2 апреля 1925 г. советский военный агент Я. М. Фишман посетил фирму «Ауэр» в Берлине, производившую противогазы. «Ауэр» снабжал рейхсвер противогазами образца 1918 г. Ожидалось, что, несмотря на положения Версальского договора, запрещавшие в числе прочего военную работу с OB и средствами защиты от них, «Ауэр» в конце 1925 г. приступит к снабжению рейхсвера противогазами новой модели[128].
Была достигнута предварительная договоренность о немецкой помощи в организации в СССР производства противогазов (с «Ауэром»), пулеметов «Дрейзе», военной оптики (артиллерийские и авиационные приборы с помощью «Цейсса»).
Однако в условиях начинавшегося отхода от НЭПа и укрепления линии на окончательную ликвидацию частной собственности на средства производства началось вытеснение из СССР иностранных партнеров-концессионеров и иных инвесторов. Это происходило как путем искусственного создания им различных сложностей, включая открытые провокации
АВП РФ Ф. 0165. Оп. 5. П. 123. Д. 146. Л. 41–43.
Советско-германское военное сотрудничество в 1920–1933 годах (Впервые публикуемые документы) / Публикацию подготовил атташе Историко-дипломатического управления МИД СССР С. А. Горлов // Международная жизнь. – 1990. – № 6. – С. 115.
