же это получается?
Я отдала фотографии дяде Васе, он их отдал заказчице. Каким же образом одна из этих фотографий могла оказаться здесь, на месте преступления?
Напрашивалось единственное объяснение, но оно мне очень не нравилось.
Допустим, заказчица, получив вчера у дяди Васи фотографии, пришла в ярость и отправилась сюда, в этот офис, выяснять отношения с соперницей. Здесь у них разыгрался грандиозный скандал, в процессе которого мадам Соколовская схватила первое, что попало ей под руку – ножницы, и воткнула их в злополучную Царевну-лягушку.
Сцена выглядела вполне правдоподобно, не вписывалась в нее только одна деталь. Вчера, вернувшись со встречи с заказчицей, дядя Вася поделился со мной своим впечатлением: ему показалось, что Елена Максимовна не очень-то близко к сердцу приняла его отчет. Ей было не до него, куда больше ее волновали производственные проблемы. С чего бы тогда она вдруг бросила все свои дела и помчалась сюда выяснять отношения?
Да и фотографии были, в общем-то, довольно невинные. Если бы на них была запечатлена откровенная постельная сцена – тогда понятно, от такого, конечно, любая женщина может прийти в неистовство. А тут-то с чего ее так разобрало?
А может, Соколовская – такая скрытная натура, на поверхности сдержанная и невозмутимая, а в душе – темпераментная и страшно ревнивая? Говорят же – в тихом омуте черти водятся…
Кажется, последние слова я произнесла вслух, потому что Ашот Бахчинян удивленно посмотрел на меня и спросил:
– Черти? Какие черти?
Я отговорилась переутомлением и недосыпом, но он все же очень недоверчиво проговорил:
– Что-то ты темнишь, Вася-джан! Чего-то ты не договариваешь! Не нравится мне это! Лучше расскажи все, что знаешь!
Нет, не дождется он, что я буду делать за милицию ее работу! Сами все выясняйте!
Я сделала самое свое честное лицо.
– Ашотик, ну, ей-богу, ничего про это дело не знаю!
– Поклянись! – Бахчинян схватил меня за руку и сжал сильно. – Поклянись здоровьем своего Бонни!
– Ой, больно! – пискнула я. – Ашот, не надо про Бонни, он заболел! Вчера «Скорую» вызывали!
В отличие от его напарника Творогова, Ашот к моему Бонни относится неплохо. И Бонни его любит – как уже говорилось, Бахчиняна любят все. Ашот тут же взволновался, стал расспрашивать меня о здоровье собаки и к концу разговора уверился, что я кристально честна и искренна с ним и вообще друзей никогда не обманываю. Правда, они с Твороговым очень быстро выведут меня на чистую воду, когда обнаружат на этой фотографии мои отпечатки пальцев. Образцы-то у них в базе имеются – у меня сняли отпечатки, когда я была главной подозреваемой в убийстве любовницы моего бывшего мужа…
И тут у меня мелькнула спасительная идея.
– Дай-ка посмотреть, вроде я этого мужика знаю! – проговорила я и, пока Бахчинян не успел опомниться, выхватила у него фотографию.
– Ты
