дожидалась своего часа на оружейном складе, а затем ее достали с полки, освободили от фабричной смазки, вставили снаряженную обойму и использовали по прямому назначению.
Пистолет системы «вальтер П-38». Растиражирован в годы Второй мировой войны в массовом количестве, отдельные его модификации производятся и по сю пору на «ваффенфабрик» в Ульме, Германия, куда было перебазировано производство из Целла-Мелис после сокрушительного поражения гитлеровского рейха.
– Тебе доводилось стрелять из пистолета?
– Н-нет.
– Так это у тебя первый такой… опыт? Кхм… Повезло.
Курок у «П-38» расположен открыто, но, что немаловажно, перед первым выстрелом его можно не взводить – ударно-спусковой механизм самовзводный. Пистолет прост в обращении и надежен, именно это обстоятельство, если не принимать во внимание элемент случайности, и сыграло решающую роль.
Сотник выщелкнул обойму. Патроны серийного образца, 9 мм «парабеллум».
Тот, кто держал заряженным пистолет в тайнике, вероятно, знал мудрую латинскую пословицу: «Хочешь мира – готовься к войне».
«Пара беллум» – «готовься к войне»…
– Я не хотела, – Розанова обиженно шмыгнула носом. – Так получилось… Очень тугой курок… Я знала, что надо снять пистолет с предохранителя, но как и что делать, не понимала. И я не была уверена в том, что смогу выстрелить… Меня никто этому не учил.
Сотник покивал головой. Обойма снаряжена полностью. Не хватает только одного патрона. Пуля застряла в черепушке незадачливого киллера. Вот такие, значит, дела.
– Кто-то бродил по квартире… Когда прозвучал выстрел, у меня даже уши заложило! Я надеялась, что он… они испугаются и убегут…
– Ты его здорово напугала, – с мрачной усмешкой сказал Сотник. – Он так и грохнулся долой с копыт…
– Я его… ранила?
– Самую малость, – Сотник решил не травмировать психику девушки, ей и без того досталось. – В сущности, пустяковая царапина.
– Почему вы мне не говорите правду? – Розанова обхватила голову руками. – Я ведь слышала обрывки разговоров… А потом, кажется, его… вынесли из квартиры? Так?
– У тебя просто все в голове перепуталось. Считай, что тебе приснился кошмарный сон. Ущипни себя, Лена. Проснись. И скажи сама себе – это был всего лишь дурной сон.
– А кто меня будет допрашивать, вы или следователь? Меня, наверное, накажут? А может, и в тюрьму посадят…
– Ты меня не поняла, Лена. Во-первых, наказывать тебя, поверь специалисту, абсолютно не за что. Даже речи быть не может об уголовном преследовании… Орден тебе, конечно, вряд ли дадут, хотя лично я за проявленное тобой мужество… Кхм… А во-вторых, повторюсь, ничего такого не было. Сейчас, думаю, до тебя мои словеса не доходят, так что отложим более подробный разговор на потом.
Сотник вставил обратно обойму, затем, обнаружив свой плащ в прихожей, сунул «вальтер» в его глубокий боковой карман.
