раз выступали в Ленинградском рок-клубе, который сейчас существовал полулегально. (Официально Ленинградский клуб любителей музыки – в народе названный рок-клубом, начнет действовать только с 1981 года).
Через ребят «Дрейфа» – так называлась их группа, мы с Наташкой побывали там, где они выступали. Если честно, но мне не понравилось выступление моих новых знакомых. Может была виновата плохая акустика зала, несовершенные инструменты исполнителей, но большей части слов песен было трудно разобрать и мотив не оценить в должной мере.
Наташка же была в восторге – попала на мероприятие, доступ к которому для широкой публики и простых смертных был закрыт.
Михаил мне потом по-пьяни рассказал про свои мучения и надежды:
– Кораблестроительство – это не мое. Жопой чую. Вот музыка…! Но жить-то надо на что-то…. Создать бы свой коллектив и выступать…. Как «Песняры», «Цветы», «Веселые ребята», но это невозможно без «лапы». Да и деньги нужны на хорошую аппаратуру, на раскрутку.
Хотел заработать на отчислениях, но и там обломали. Не композитор, не поэт, не печатался, не звучал…. Отдал пару песен, поют, но под чужим авторством.
– Какие не скажешь? – поинтересовался я на всякий случай.
– Зачем? Они уже чужие, – мотнул он круглой головой и потянулся за сигаретой.
Прикурил и продолжил:
– У меня песни не про БАМ, комсомол и прочую муру, а то что на душе….
– Ты чего не пьешь? – встрепенулся вдруг.
Мы с ним сидели в кафешке на Стачек. Жалко было смотреть на этого огромного парня, способного, казалось, рельсу руками согнуть.
– Нашел выходы на редактора «Смены», потом в «Юность» сунулся. Хвалили, но опубликовали всего пару текстов, – продолжил исповедь музыкант, – но я с ними снова в ВААП, а там меня опять завернули и не говорят гады прямо почему. «У вас, молодой человек, нет литературного образования, да и напечатанного недостаточно, публичных выступлений нет», – передразнил он кого-то с горечью. – Мне что? В литературный поступать? С четвертого курса института уходить? А-а! – налил и опрокинул в себя рюмку водки.
– Неужели нет выхода? – провоцирую его.
– Черт его знает, – ответил он, задумчиво жуя капусту, – собираю стихи, вроде обещали издать сборник, может получится…. А тебе зачем? – пьяно уставился на меня.
– У меня тоже ведь есть стихи с песнями, – ответил тихо, опустив голову.
– А! Да, хорошие песни, – вспомнил он. – Только ВААП это не все…, есть худсоветы. Без них даже на районную или городскую эстраду не пробиться, – вернулся парень к своей проблеме. – Таких групп, как наша – в каждом дворе или ПТУ, а все наши ребята учатся или работают. Инструменты еще…. Хорошо, что есть бесплатное место для репетиций. Я ведь почему сунулся в ВААП? Деньги нужны на аппаратуру, усилки, приличные микрофоны. Много…, – начал повторяться нетрезвый собеседник.
Разошлись мы тогда, когда закрылось кафе. Он звал
