34, 6; Неем. 9, 6; Деян. 4, 24). Небо и земля при всем своем различии суть части единого прекрасного создания Божия. Нечестиво было бы думать, что между небом, жилищем существ бесплотных, и землей, исполненной многоразличных тварей, нет ничего общего. Святые отцы Церкви во всем разнообразном множестве тварей всегда видели стройное целое. Св. Григорий Двоеслов говорит: «Из вещей созданных камни – безжизненны и бесчувственны; растения и травы хотя живут, но не чувствуют; а животные хотя чувствуют, но не имеют разума; Ангелы живут, чувствуют и рассуждают. Человек же имеет что-нибудь общее с каждой из тварей, потому что он весь существует подобно камням, живет подобно деревьям, чувствует подобно животным, рассуждает подобно Ангелам»[1].
Блж. Марк Ефесский говорит: «Мир, это всеобъятное и всекачественное произведение, состоит из частей совершенно разных и противоположных, которые, однако же, творческая Премудрость распределила с таким искусством, что из них выходит одно гармоническое, чудное целое. Посему-то первое место в нем занимают существа разумные, бестелесные, духовные и простые; второе после них – существа также разумные и духовные, только вместе с тем чувственные и облеченные плотью; третье – разные породы бессловесных животных, одаренных способностью чувствования и произвольного движения, но уже не имеющих разума; за ними следуют зоофиты (нечто среднее между животными и растениями) и растения; напоследок же – все неодушевленные твари, неспособные даже двигаться сами собой»[2].
«Мир – один, – рассуждает преподобный Максим Исповедник, – он не разделяется вместе с частями своими, а, напротив, покрывает различие самих частей по их естественным особенностям силой отношения их к его целости и нераздельности, так что они неслитно составляют одно и с ним и между собой, одна входит в другую, и обе, как части, составляют один мир, в нем, как целом, оставаясь особными и действительными частями. Ибо весь мысленный мир таинственно в символических образах представляется изображенным в мире чувственном для тех, кои имеют очи видеть, и весь мир чувственный, если любознательно умом разбирать его в самых началах, заключается в мире мысленном: этот в том своими началами; а тот в этом своими образами. А дело у них одно, якоже аще бы было коло в колеси, по словам дивного, великого тайнозрителя Иезекииля» (1, 16)[3].
И еще тот же Исповедник говорит: «Бог, все сотворив силой беспредельного могущества и приведши в бытие, содержит как мысленные, так и чувственные существа, связует их и полагает им пределы, и своим промыслом соединяет их одни с другими и с Самим Собой. К Себе направляя все, как причина, начало и конец, Он одной силой (свойственного всем) стремления к Себе делает близкими друг к другу существа, по природе далеко отстоящие одно от другого. Этой силой все приводится к ненарушимому и неслиянному тождеству действия и бытия, так что, при всем различии природы или деятельности, ни одно существо не становится в борьбу с другим и не отделяется от другого, но все без смешения соединено между собой единством нераздельного стремления к одному началу и причине, под общим управлением. Такое (общее стремление к единой причине) упраздняет и покрывает собой все и в отношении ко всему стремления частные, примечаемые в существах, соответственно природе каждого, не с тем, чтобы расстроить, изгладить и уничтожить их, но чтобы победить их и явиться над ними в виде целого, соединяющего части, или даже в виде причины самой целости, по которой возможны явление и бытие как самой целости, так и частей целого, имеющих над собой блистательнейшую целостную причину, покрывающую бытие их, как своих действий, подобно, как одаренное блистательнейшим светом солнце (покрывает) вид и силу – звезд»[4].
Углубляясь мыслью в премудрое устройство, – от величайших тел, находящихся над главами нашими в пространстве видимого неба, до самых ничтожных, мелких насекомых, едва доступных глазу нашему, – мы находим во всех творениях удивительное, прекрасное целое, имеющее стройный порядок и соразмерность. Но вся совокупность существ неразумных, управляемая промыслом Божиим, не выражает в себе разумно-свободного союза, который находится только между разумно-свободными существами – Ангелами и людьми. Эти прекраснейшие существа Божии, Ангелы и люди, составляют одну совокупную Церковь, стремящуюся к одной цели – возможному соединению с Богом, дабы образовать из себя едино тело и един дух с Господом (Еф. 4, 4). При внутреннейшей духовной связи членов этой блаженной Церкви и при стремлении их, да вси едино будут (Ин. 17, 21), Глава, верховный Первосвященник и Законодатель духовно-свободной сей Церкви, начертывает в совести каждого члена оной законы нравственности и действует непосредственно и через священную иерархию. Глава эта – Господь наш Иисус Христос, потому что Бог положил возглавити всяческая о Христе, яже на небесех и яже на земли в Нем: посадив Его одесную Себе на небесах, превыше всякого Начальства, и Власти, и Силы, и Господства, и всякого имене именуемого, не точию в веце сем, но и во грядущем. И Того даде главу выше всех Церкви, яже есть тело Его, исполнение исполняющего всяческая во всех (Еф. 1, 10, 20–23; см.: Евр. 12, 22–23; Кол. 1, 18–20). Господь Иисус Христос действует во святой
Хрис. Чт. 1846. Ч. 2, с. 334.
Хрис. Чт. 1846. Ч. 3, с. 362.
Писания свв. отц. Ц. к истолк. правосл. богослуж. Т. 1, с. 305 и 306. СПб., 1855. См. то же самое в Хрис. Чт. 1846. Ч. 1, с. 222.
Писания свв. отц. относящ. к истолк. прав. богослуж. СПб., 1855. Т. 1, с. 299 и 300. См. то же в Хрис. Чт. 1846. Ч. 1, с. 218.
