все дело в замкнутом, как и у самого Глеба, характере и склонности к скрытности.
Александра была его ровесницей, ей тоже исполнилось шестнадцать. Если бы Глеба спросили, красива ли она, он бы наверняка пришел в замешательство. Это было бы для него примерно то же, что и вопрос об учительнице географии. Иными словами, он никогда не смотрел на нее как на девушку и, разбирая ее внешность детально, безусловно, признал, что у Саши аккуратные и правильные черты лица, прямой нос, небольшой тщательно вылепленный подбородок, умные светло-карие глаза, тонкая, скорее бледная, кожа и густые светло-каштановые волосы, всегда очень ровно подстриженные и находящиеся в идеальном порядке. Фигура, бесспорно, красивая, особенно изящные тонкие запястья и щиколотки. Да, пожалуй, Александра симпатична, только… только Глебу от этого ни холодно ни жарко. Гораздо больше эмоций он испытывал, глядя, скажем, на критскую статуэтку или покрытую патиной старинную монету, а идея сравнить Александру с Ольгой и вовсе казалась ему утопической и святотатственной.
– Привет, что сидишь без света? – в свою очередь, задал вопрос Глеб.
– Так, отдыхаю.
Она пошевелилась, и Глеб заметил, что на коленях у девушки – толстенный альбом по искусству. Ну что же, ничего удивительного. Александра полностью в своем репертуаре: серьезная зубрила, идеальная ученица, умничка, успевшая освоить несколько древних и современных языков, разбирающаяся в искусстве фактически на уровне профессора университета.
«Да какой там парень. Она, кроме учебы, вообще ни о чем не думает!» – мелькнуло в голове у Глеба.
– А где ребята? – снова спросил он.
Александра пожала плечами, но, опомнившись, что ее не видно, подала голос:
– Северин тренируется, Дина, как всегда, у себя, вернее в «Варкрафте»… Кстати, Евгений Михайлович заглядывал. Он хотел с тобой поговорить. Полчаса назад уехал.
Глеб нахмурился. Евгений Михайлович – руководитель частной школы, где все они проходили обучение, был для Глеба непререкаемым авторитетом. Парень многому у него научился, особенно в области психологии и социологии. Глеб не хотел лгать своему руководителю, но и рассказывать об Ольге казалось ему совершенно невозможным. Неудачно вышло, что тот зашел так неожиданно. «Ничего, – успокоил себя Глеб, – как-нибудь выкручусь. Расскажу обо всем, кроме Ольги».
– Да, спасибо, Саша, – отозвался он ровным голосом, в котором не сквозило даже тени беспокойства, – сейчас его наберу.
Она промолчала, но Глеб чувствовал на себе ее внимательный взгляд. «И что смотрит?» – с раздражением подумал он, но тут же одернул себя: вот что значит нечистая совесть – начинаешь нервничать из-за всяких пустяков. Глеб не мог позволить себе нервничать и тем более испытывать раздражение к кому-нибудь из членов команды: слишком большая ответственность на нем лежала, слишком важна была их миссия.
– Ну, давай, спокойной ночи. Я тоже сейчас немного почитаю – и спать. – Он улыбнулся, чувствуя, как негатив, точно дождем, смывается этой улыбкой.
– Спокойной
