называли свой джип «Ласточкой».
Никита повернул голову, протянул штурману руку – тот буквально выдернул его из покореженной машины.
От машины осталась только куча металлолома. Насвистывая, штурман принялся бродить вокруг нее, пиная ногой камень. «Переживает из-за «Ласточки», злится…» – догадался Раевский.
Никита задрал голову, посмотрел на обрыв, с которого они слетели. Высоковато…
– А где все наши?
– Без понятия… – пожал плечами Леха. – Рация не работает. Навигатор сигнал не ловит… Куда идти, не знаю.
– Тоже мне, штурман! – подначил его Никита. – Тут же вроде город какой-то рядом был, совсем близко?
Они огляделись.
– Кажется, в той стороне дома видел, когда ехали! – вспомнил Никита. – Пошли!
– Ножками, что ли? – фыркнул Леха. – А если нас искать будут?
– Да мы быстрее до города дойдем, чем нас найдут!
– Ладно, пошли, – подумав, согласился напарник.
– Тогда вперед. Не то мы тут, как сливочное масло на сковородке, растаем… – Никита вдруг вспомнил из истории гонок – в 1982 году сын Маргарет Тэтчер, премьер-министра Великобритании, Марк Тэтчер тоже попал в переделку. В Алжире, что ли? Шесть дней его искали на вертолете… Нашли. Но то сын премьера был… Станут ли их, простых российских гонщиков, искать столь же активно? Нет, уж лучше только на себя надеяться!
Некоторое время они шли молча.
Перед ними, в голубовато-сером прозрачном небе, висел неестественно-белый диск солнца. От зноя дрожал воздух…
Песок струйками стекал из-под ног, и это живое, плавное, скользящее движение напоминало о воде. Но какая в пустыне вода! За одним барханом вырастал другой, затем третий… Изредка попадались высохшие на солнце кустарники.
Во рту Никиты пересохло, глаза застилал пот.
– Леха, как ты думаешь, тот человек, что под колеса чуть не попал, – жив?
– Думаю, да. Мы ж его не нашли! Сбежал, поди, от страха… Я даже не понял, кто это был – мужчина, женщина…
– Сбежал, – согласился Никита. – Мы все легко отделались. А машина… Ничего, будет у нас новая машина, не первую разбиваем.
Некоторое время они шли молча, экономя силы.
– Слушай, Никита… Давно хотел спросить. Ты доволен своей жизнью? – недовольно, словно нехотя, вдруг заговорил Леха.
– Что это, брат, тебя на философию потянуло… Ладно, отвечу. Доволен! Очень доволен. И никакой другой жизни не хочу, – превозмогая усталость, решительно произнес Раевский.
– А мне так надоело, – со злостью признался Леха.
– Ты серьезно? – опешил Никита. Уж от кого, но от своего штурмана и друга он подобных слов не ожидал.
– Абсолютно. Никакой жизни с этими гонками. Я дома два месяца от силы в год бываю.
Никита помолчал, глядя за горизонт, за бесконечную череду барханов. Потом произнес:
– Ты думаешь, жизнь – там? Нет…
