столь тонко и искусно, что проглядывало золотое шитье платья и небрежно ниспадающие складки подбитого горностаем плаща. На голове дамы высился сложный, украшенный жемчугом убор, окутанный тонкой вуалью, напоминающей паруса двухмачтового корабля, – так называемый двурогий эннен, головной убор, введенный в моду в пятнадцатом веке знатью бургундского герцогства.
В то время Бургундия была сильнее и богаче Франции, поэтому бургундская знать диктовала моду всей Европе. И эта дама на гравюре была одета и причесана по бургундской моде.
Значит, эта гравюра может быть приблизительно датирована пятнадцатым веком. Что подтверждает не только двурогий чепец, но и прическа – по моде того времени волосы дамы были тщательно убраны под головной убор и даже подбриты на лбу.
Однако, внимательно взглянув на гравюру, Старыгин заметил в этой даме несомненное сходство с мертвой женщиной, распростертой на булыжной мостовой. Разумеется, с поправкой на одежду и прическу, а также на разделяющие этих двух женщин пять веков…
Дмитрий Алексеевич вздрогнул и опомнился.
Перед ним лежит мертвая женщина – а он думает о датировке гравюры, о моде позднего Средневековья… Нет, все же профессионалы становятся совершенно черствыми, бесчеловечными! А может, эта женщина еще жива, ее еще можно спасти…
Едва только Старыгин успел положить листок на прежнее место, как вдруг в нескольких шагах от него распахнулась дверь, и на зимнюю улицу высыпала шумная компания.
Люди весело переговаривались, мешая эстонские и русские слова, видимо решая, куда отправиться продолжать веселье, как вдруг кто-то заметил склонившегося над телом Старыгина.
– О, дама уже хорошо повеселилась! – воскликнул высокий, широкоплечий мужчина. – Друг, тебе помочь не надо?
– Что с ней? – озабоченно проговорила молодая женщина в меховом полушубке. – Ей плохо?
– Я знаю! – дурашливо усмехаясь, выпалил парень в длинном пальто. – Мы застали Джека Потрошителя за работой! Парень, можно с тобой сфотографироваться?
Однако его шутке никто не засмеялся. Увидев растерянное лицо Старыгина, одна из женщин подошла к нему и спросила:
– Ей плохо? Надо вызвать врача?
– Скорее, полицию… – отозвался Старыгин, поднимаясь. – Кажется, она мертва… возможно, убита…
Перехватив несколько настороженных взглядов, он поспешил объяснить, что сам наткнулся на труп минуту назад и не знает убитую женщину.
Кто-то из мужчин уже звонил по мобильному телефону.
Не прошло и пяти минут, как рядом остановилась полицейская машина, из нее выскочили трое озабоченных мужчин, один из них склонился над трупом, остальные принялись опрашивать свидетелей.
Еще через несколько минут появился давешний знакомый Старыгина – инспектор Мяги. Он был собран, деловит, внимателен. Увидев Дмитрия Алексеевича, удивленно поднял брови:
– Опять вы? Признаться должен, удивлен я… второй труп – и вы опять рядом оказались…
