что, хотя арабы могли с легкостью и совершенно безнаказанно уничтожить незваных гостей, они сдались и приняли все условия. Тем не менее султан не мог не поторговаться относительно деталей – для восточного человека это непременное условие любой сделки. Переговоры затянулись, и на третий день Албукерки, опасаясь, что местный правитель уже оправился от первого шока и обрел уверенность в себе, направил ему ультиматум, требуя безоговорочного согласия со всеми условиями и прекращения базара. Одновременно он приказал своим офицерам приготовиться к атаке. Те с самого начала были обеспокоены действиями своего адмирала, но теперь поняли, что достигли точки, после которой возврат уже невозможен, и пообещали ему свою полную поддержку. Знай они, что уже на подходе флот из пятидесяти крупных кораблей, направленный на помощь Ормузу, беспокоились бы еще больше, но об этом знали только султан и несколько его советников. Не получив ответа на свой ультиматум, португальский адмирал принял единственное оставшееся решение, хотя понимал, что шансов на успех почти нет.
Следующий день стал свидетелем одной из тех сцен, которые иногда происходят в действительности, но кажутся настолько невероятными, что со временем становятся легендами и считаются примерами чудесного вмешательства божественных сил. Их много у Гомера и других античных писателей. На рассвете португальцы открыли короткий, но интенсивный орудийный огонь по ближайшим вражеским кораблям. Это была подготовка перед взятием их на абордаж со шлюпок. После этого около дюжины шлюпок – больше у португальцев просто не было – устремились к трем самым крупным кораблям азиатского флота. На шлюпках было столько людей, сколько они смогли вместить. Такая необыкновенная отвага настолько испугала азиатов, что тысячи хорошо вооруженных бойцов, большинство из которых исповедовали самую воинственную религию на земле, не могли думать ни о чем, кроме немедленного бегства. Целые команды прыгали за борт и в панике плыли к берегу. Горстка европейцев пронеслась по гавани, подобно лесному пожару, и, не обнаружив ничего, кроме покинутых кораблей, оставила по несколько артиллеристов на самых тяжело вооруженных, чтобы использовать их батареи для потопления или повреждения остальных. А те португальцы, которые остались в шлюпках, начали убивать людей в воде. Писатели XVI века с удовольствием описывали ужасы начавшейся бойни. Мы же скажем, что, поскольку в восточных конфликтах не принято щадить противников, довольно скоро вода окрасилась кровью. Кстати, массовая бойня оказалась физически тяжелой работой, и, чтобы ее продолжать, вскоре потребовалось сменить команды шлюпок.
Опьяненные удивительным триумфом, некоторые португальцы почувствовали неудовлетворение победой только на море и потянулись к городу. Но во всеобщем безумии Албукерки, как обычно, сохранил холодную голову. Все это время он лично возглавлял атаку и вовсю работал мечом. Но когда центр конфликта переместился к берегу, выпущенные со стен
