словно ища у них укрытия. И все смотрели на подруг. От такого множества разноцветных блестящих глаз, устремленных на них с надеждой, девушки растерялись. Они искренне не представляли, чем могут помочь этим людям. Но отказаться… Этого они тоже не могли сделать.
И наконец Кира, спустя несколько минут томительной тишины, кашлянула и произнесла:
– Что же… если вы так настаиваете, мы можем попробовать.
Эта фраза вызвала бешеный восторг у собравшихся. Дядя Паша засиял, как электрическая лампочка. Дети запрыгали и захлопали в ладоши. А тетя Катя, тетя Маруся и невестки кинулись обнимать девушек.
– За это надо выпить! – провозгласил дядя Паша, щедрой рукой плеснув подругам по целому стакану белого вина.
Вино перелилось через край, намочив скатерть. Но никто не обратил на это внимания.
– До дна! За успех! Теперь все будет хорошо! Анжела недаром сказала, что они обязательно помогут!
Кажется, тут никто не сомневался, что Кире с Лесей все под силу. Девушки даже растерялись, а ну, как не оправдают оказанного им доверия? Со страху и от неуверенности они одним залпом опрокинули в себя вино, которое оказалось удивительно легким и приятным. Пилось, словно сок, но при этом кружило голову и придавало отваги. После пары стаканов подруги уже не сомневались, что затеянное дело им вполне по плечу. И самое время идти и осматривать место предстоящей работы.
Вся компания, не исключая тети Кати, выразила горячее желание отправиться вместе с подругами. Дяде Паше с трудом удалось угомонить своих домочадцев и сестру.
– Сидите все тут! Нечего всей гурьбой тащиться. С нами пойдет только… пойдешь ты, Тимофей.
Старший сын дяди Паши тут же молча поднялся на ноги. И подруги невольно поразились, до чего он огромный. Тимофей двигался тяжело, ноги ставил косолапо. И внешне сильно напоминал бурого медведя, зверя сильного, которому на пути попадаться лишний раз не следует. Но лицо у парня было по-детски мирное и улыбающееся. Огромный добродушный гигант, весело играющий со своими племянниками, которые дядю Тимофея просто обожали, висли на нем целыми гроздями, но Тимофей был этому, кажется, только рад.
Во всяком случае, он единственный из взрослых никогда не кричал на слишком уж расшалившихся детей. И даже смотрел на тех взрослых, которые пытались приструнить малышню, с какой-то обидой. Мол, чего ругаетесь на детей, надо же и им когда-то пошуметь, побегать. Детство – оно ведь не навсегда. Раз, и нету его.
Дядя Паша явно выделял Тимофея и не скрывал этого даже перед подругами.
– Один он у меня не женат остался. Хороший парень. Только молчун.
За всю дорогу до дома дяди Паши его сын и впрямь не произнес ни слова. Тихо шел позади подруг, отчего им становилось не слишком уютно. Оборачиваясь, они неизменно натыкались на его мощное пузо. Однако, когда они подошли к дому и вошли в темный сад, девушек потянуло оказаться поближе к Тимофею. В саду не было электричества, и поэтому сейчас незнакомые деревья выглядели пугающе.
– Дядя
