Потому что в те времена жизнь на Украине и в Западной Европе была совершенно разной. Но, для того чтобы добиться больших результатов в футбольной карьере, я должен был уехать. В какой-то момент понял это – и рвался в Милан. То, что я должен уехать, знали и покойный Валерий Васильевич Лобановский, и братья Суркисы. Счастлив, что намоем пути встретились люди, которые думали не о себе и понимали, как будет лучше для меня. Всегда им буду за это благодарен.
– 22-летний Шевченко, который уезжал из Киева, и почти 33-летний, который вернулся, – абсолютно разные люди?
– Почему же? Между ними много общего. Конечно, накоплен большой жизненный опыт. Но главные принципы, которые строятся на уважении и внимании к людям, остались прежними.
– Бывает, что задумываетесь: как бы сложилась жизнь, если бы в свое время не решились уехать в Милан? Как, допустим, Егор Титов, которого звали тот же «Милан» и «Бавария»?
– Привык не оглядываться назад, а смотреть вперед. Как бы судьба ни сложилась – это моя судьба. Тем более что за десять лет, проведенных за границей, в футболе добился очень многого. Пне только в футболе: имею право гордиться и тем, что стал более разносторонним человеком, знаю на два языка больше, чем когда уезжал. Разбираюсь в культуре и менталитете людей из других стран намного лучше, обрел друзей из самых разных сфер жизни. Это ведь тоже означает рост как личности.
Как бы то ни было, а 70 лет коммунизма сидят в каждом из нас. В наших потомках они останутся, наверное, уже в минимальной степени, но у нас в юности была зажатость, неуверенность в себе, которая европейцам или американцам вообще не свойственна. Отсюда и барьеры, которые у меня первоначально были при мысли, что сейчас я буду разговаривать со знаменитым модельером, спортсменом или еще кем-то. В этом смысле приходилось чуть-чуть себя ломать.
Ты не должен чувствовать себя неравным тому, с кем разговариваешь, – вот главный принцип общения с такими людьми. И когда ты ближе с ними знакомишься, понимаешь, что это приятные собеседники и просто хорошие люди. И любые барьеры – на самом деле чепуха.
– Считаете себя гражданином мира?
– Да. Я не привязан ни к одной стране. Чувствую себя дома и в Англии, и в Италии, и на Украине, и в Америке. Спокойно могу жить в любой из этих четырех стран. Тде будет лучше для семьи, для меня, для работы – на той стране и остановлюсь.
– Сейчас общение хоть с каким-то человеком в мире способно вызвать у вас скованность?
– Нет.
От человека, который не мог представить себя за границей, – до «гражданина мира». За 13 лет. Вот она – жизнь.
А в 2006-м, когда на церемонии вручения премии «Звезда» в московском ресторане «Метрополь», я мимолетно пообщался с Андреем и процитировал ему старую наивную фразу, он отреагировал так: «Знаете, а ведь эта история лишний раз говорит: невозможно предположить, как повернется судьба даже через небольшой промежуток времени.
