Попробуйте...
– И попробую... Ты будешь у нас Гей-Люссак!.. Я не знаю, кто это такой, какой-то великий. А имя как звучит! Гей-Люссак! И главное, в самую точку... На сцене Гей-Люссак! Вся петушня твоя. А в Москве этого дерьма навалом, отстреливать некому, – разозлился вдруг Фокин.
– Издеваетесь?
– Я издеваюсь?! Да нет, это вы тут с Вилкой издеваетесь! Развели здесь черт-те что! Хотите, чтобы надо мной братва ржала? Гоша Фокс и Гей-Люссак! Да меня уже сейчас тошнит от этого!
– Я не Гей-Люссак.
– А зачем ты лапшу мне тут на уши вешаешь?.. Может, ты и пидор по жизни, но не гей... Это Вилка голубизну придумала?
– Нет.
– Ты сам?
– Ну, я ей признался...
– Когда ты ей в этом признался? Когда она трахнуть тебя захотела?
– Нет, не хотела она...
– Слышь, я свою бабу десять лет уже знаю! Мы с ней вместе такого хлебнули, что тебе и не снилось. Я ее наизусть выучил... Липла она к тебе, я спрашиваю?
– Н-нет...
– Врешь! – рассвирепел Фокин.
Он больше не играл роль матерого уголовника, он был таковым по жизни. Пальцы веером не выбрасывал, до жаргона не опускался, но смотреть на него страшно.
– Нет.
– Смотри, я ведь все узнаю! Я ж тебя тогда на бутерброды порежу!
– Да нет, не было ничего...
– Точно? – неожиданно успокоился бандит.
– Да.
– Ну, тогда живи... Если ты правда там с голубизной, то никому об этом не говори, понял?
– Понял.
– Мне гомики тут на сцене не нужны. У меня здесь солидная контора, и дела серьезные. А с Виолой я поговорю, чтобы она сбавила обороты, а то разогналась, пока муж в командировке...
– В каком смысле разогналась?
– Да ты не колотись, парень. Твой проект и дальше раскручивать будем. Только без голубизны... Все, давай, некогда мне здесь с тобой заправлять...
Фокин ушел, но не успел Женя перевести дух, как появилась Виола. Взволнованная, всполошенная, щеки красные. Вне всяких сомнений, она знала, кто побывал у него в гостях.
– Что он тебе сказал?
– Сказал, что ты меня домогалась...
Фокина точно здесь не было, но Женя пугливо оглянулся по сторонам, как будто где-то на стенах могли остаться его уши.
– А ты?
– Не было ничего. Так и сказал.
– Так ничего и не было.
– Вот и я о том же... А он думает, что голубизну ты нарочно придумала. Сказал, что знает тебя как облупленную...
– Знает... Это ему кажется, что знает...
И куда только подевалось ее фирменное величие? Сейчас Виола похожа была на растерянную бабу, которую муж застал в постели с любовником. Потому и напомнила она Жене Марьяну в ту ночь, когда он застукал ее на измене. Но Виола точно изменяла мужу. Может, и Марьяна нечестна с ним?..
– Но ведь было.
– Никому об этом не говори! Понял? – Виола ладошкой прикрыла ему рот.
Женя в знак согласия кивнул.
–
