курсантские погоны с сержантскими нашивками, офицерская фуражка и подарок комдива – «золотые» командирские часы с голубым циферблатом… Не осталась без внимания лежащая в чемодане морская форма. Заставили похвастаться и ей. Одев на себя тельняшку, матросскую форменку с брюками, и флотские ботинки, в завершение, как бывалый, лихой матрос, с фасоном, чуть набекрень, надел на голову бескозырку… Удивление можно было увидеть в глазах у многих, однако не могу сказать, что бы кто-то в тот момент мне завидовал. Часть ребят смотрели на меня с недоумением, большая часть, вообще, с сожалением. Им в голову не могло прийти, как можно было после почти трёх лет службы, за три месяца до демобилизации, самому, добровольно поставить себя в строй на всю жизнь… Как говорится, каждый думает в меру своей испорченности, или каждый дурак по – своему с ума сходит… – Теперь на погоны ещё по одной сержантской лычке пришивать надо… – Не сержантской, а старшинской. В этой форме я не сержант, а старшина. Понимаете, стар-ши-на! Ничего, что пока ещё только второй статьи – у меня ещё есть время, может быть стану главстаршиной… Какие мои годы? … Помните, как на первом году… Вьётся, вьётся… все три года впереди… – Надо же, ещё полгода назад ефрейтором бегал, а теперь уже старшина… … С «гордым» и «независимым» взглядом прошёл мимо ротного старшины… Классная комната вздрогнула от взрыва хохота двух десятков «дедов»…
Но я был не один такой и не первый. Мой товарищ, Олег Полуэктов оставался на сверхсрочную службу, а двумя годами раньше шофер из нашего экипажа, Седов уехал учиться во Львовское политическое училище, готовившее военных журналистов…
… Весь следующий день ушёл на решение «организационных» вопросов. После сдачи старшине автомата и противогаза, отдал ему свой военный билет для внесения вчерашних изменений в моей военной биографии. Сходил в последний раз на почту, отправил две посылки – одну, маленькую домой, со всяким накопившемся барахлом, другую в училище – с учебниками и фотопринадлежностями. Поблагодарил женщин, сотрудников почты, всё-таки они помогали мне почти год. Двое из них, удивились моему решению и, только одна, жена офицера, пожелала мне удачи и счастья, при этом в глазах её мелькнул оттенок тревоги и грусти – за моё будущее или за свою жизнь…
После обеда подписывал обходную, получал документы и деньги на дорогу. Написал письма домой и друзьям, не сообщая ничего о предстоящих изменениях, уверенный в том, что мой преемник перешлёт мою почту, – ему я оставил свой новый адрес. Только Толику Штанько, я написал всё, со всеми подробностями. Ещё прошлой осенью его забрали в другой полк – так я не тосковал, даже в первые дни срочной службы.
Вечером, после ужина, со старыми друзьями из 118-го взвода, пошли в солдатскую чайную. Невелико меню в солдатской чайной – молоко, чай, газировка, бутерброды с колбасой и сыром, булочки с маслом… Важно другое – посидеть в компании друзей, вспомнить начало совместной службы, посмеяться над курьёзами первых
