место работы. Она, негодяйка, загонит меня в могилу.
– Ну что вы так расстраиваетесь, – с улыбкой сказала коммерческий директор. – Этому никогда не бывать. С тех пор, как овощную базу возглавляет новый заведующий, у нас больше нет таких убыточных актов на списание. Да и заведующие магазинами свободно вздохнули. Ведь она и их втягивала в свои аферы, а потом шантажировала. Вы только посмотрите, прошло чуть больше года, как ваша разлюбезная Роза Борисовна ушла с овощной базы, а торг за это время ежеквартально дает прибыль, все работники стали получать премии и даже тринадцатую зарплату по итогам года получили. Вы думаете, в коллективе этого не замечают? А то, что Бикаревич гробила торг, а ее дети, словно министры, разъезжают на новеньких «Волгах» тоже известный факт. И все это притом, что люди, которые работают с утра до вечера, живут на одну зарплату.
Генеральный директор молча выслушал Нину Николаевну, прошелся по кабинету и снова сел в кресло. Именно в этот момент дверь его кабинета широко распахнулась и на пороге появилась Роза Борисовна. В сапогах на тонком и очень высоком каблуке, в джинсовом костюме, с ярко красными курчавыми волосами, она, словно приведение, появилась прямо из воздушного пространства.
– Ах, мои любимые голубчики, – ехидным голосом проговорила Бикаревич. – Я вижу, мой драгоценный директор не очень желает отпустить на повышение столь ценного кадра, как Нина Николаевна. – Не дожидаясь приглашения, она подсела к столу. – Я думаю, – продолжала Роза Николаевна, – весь торг будет пить целую неделю, празднуя ваш уход. За то время, пока вы тут работаете, успели всем по горло надоесть. Вы хоть понимаете, что вас в торге никто не любит. Вы здесь как ищейка.
Нина Николаевна молча смотрела в лицо бесновавшейся женщине. Молчал и Александр Григорьевич. Наконец ему надоела ее наглость. Он поднял на лоб очки и сказал:
– Ты, Роза Борисовна, совсем нюх потеряла. Ты чего это явилась ко мне в кабинет без приглашения? Ну-ка, забирай свою сумку и катись отсюда за три девять земель, в три десятое царство, чтобы мои глаза не видели твою мерзкую физиономию, а мои уши не слышали твоих наглых высказываний.
– Ах, вот как вы со мной заговорили. А когда раньше без разрешения заходила к вам в кабинет с полными сумками деликатесов вы очень даже не возражали. А глазки так и пылали огнем жадности. – Она достала из сумки сигарету, закурила и стала пускать дым в сторону Нины Николаевны.
– Вот нахалка, – возмутился генеральный директор. – Мало того, что без разрешения ворвалась в кабинет, так она еще и курилку здесь устроила.
– А чего вы возмущаетесь? Раньше даже комплементы отпускали по поводу запаха табачного дыма от моих сигарет.
Александр Григорьевич замолчал. У него больше не было слов, чтобы противостоять славословию Бикаревички. Женщина, видимо, поняла свое превосходство и, прикурив новую сигарету, сказала с ехидной улыбкой:
– Думается, теперь, когда коммерческий директор покидает стены столь уважаемого мною Горкоопторга,
