дед Иван. – Сегодня как раз сорок дней, как ушла она в мир иной.
– А почему ее никто не поминает? – снова присел рядом с дедом приезжий. – Ведь по христианскому обычаю положено поминать в девять и сорок дней.
– Ты прав, милейший, – поскреб в затылке дед Иван. – Поминают, когда человек умирает своей смертью. А она, грешница, наложила на себя руки.
– Не может быть, – подскочил, словно ужаленный, бизнесмен. – Насколько я сумел понять из нашего с ней разговора, она была довольна той работой, которую делала для людей.
– Я, милок, тоже так думал, – вздохнул дед Иван. – Чего ей горевать? В землянку чуть ли не ежедневно добрые люди несут деньги и подарки. Но брала она все это, как мне казалось, не с большим желанием.
– Дедушка, расскажите подробнее, как все произошло?
– Я бы рассказал, да ничего не знаю. И никто в деревне не знает. В ту ночь была сильная гроза. Молнии, помнится, до самой земли доставали. А ветер был такой силы, что два дерева с корнем вывернул. Утром пастух гнал стадо коров мимо землянки Вакулинчихи. Да как заорет на всю деревню: «Смотрите, труба у землянки сорвана и валяется посреди дороги!»
Люди со всей деревни собрались у землянки, попытались открыть дверь, но она была заперта изнутри. Наш деревенский плотник, открыв дверь, первым вошел и выругался страшным матом: «Здесь точно поработала нечистая сила!»
И правда, было от чего заматериться. В землянке был полный разгром. Задвижка от дымовой трубы валялась на подушке кровати. Печная дверка вырвана с кирпичами, а дверка от поддувала, вырванная с арматурой, оказалась аж на подоконнике. Безжизненное тело бабки Вакулинчихи свешивалось со спинки кровати.
– Как же ее на спинку кровати забросило?
– А кто его знает, – ответил дед. – Я как увидел два торчащих зуба-клыка из ее пустого рта, мне стало дурно. Я такого страха даже на фронте не испытывал.
– Как жаль, – гость поднялся с завалинки. – Обидно, что я не успел отблагодарить добрую старушку.
– Да нечего тут жалеть, – рассерженно засопел дед Иван. – Не такая она уж и добрая была. Столько зла натворила, что даже по-человечески умереть не смогла.
– Дедушка, покажите мне ее могилу.
– Не покажу, – поднялся дед Иван с завалинки. – Иди на деревенское кладбище. Могила за оградой. Сразу увидишь. – Дед сделал несколько шагов в сторону двери своей землянки, но остановился. – И вот еще что, милый человек, – добавил он, – не советую я тебе ее поминать. Она при жизни делала злые дела и мертвая никак не успокоится.
– Я смотрю, дедушка, вы ее недолюбливали. А за что?
– Да я и сам не знаю за что. Вот в душе у меня было такое ощущение, что от нее одна беда. Угости лучше еще сигареткой.
Городской гость снова опустился на завалинку. Присел рядом и дед Иван. Солнце еще не набрало силу жаркого дня, и им было приятно посидеть в утренней прохладе. Положив на колени свои узловатые от тяжелого труда руки,
