пожалуйста, – повторила Моника.
– Чего хочет от меня Джонни Клейнтьес?
– Он попал в беду.
– Джонни Клейнтьес, – механически повторил Тобела. На него нахлынули воспоминания. Да, если Джонни Клейнтьесу нужна помощь, он обязательно обратится к Тобеле. Теперь понятно.
– Пожалуйста, – молила Моника.
Он заставил себя вернуться в настоящее.
– Сначала я должен поздороваться с Пакамиле, – сказал он. – Вернусь через минуту.
Он вышел на кухню. Мириам стояла у плиты и рассеянно смотрела в окно. Он тронул ее за плечо, но ответа не получил. Он прошел по коридорчику, толкнул дверь в детскую. Пакамиле лежал на кровати и читал учебник. Когда Тобела вошел, мальчик поднял глаза.
– Разве мы сегодня не пойдем в огород?
– Здравствуй, Пакамиле.
– Здравствуй, Тобела.
– Мы с тобой обязательно пойдем в огород. После того, как я побеседую с нашей гостьей.
Мальчик медленно и серьезно кивнул.
– Как у тебя прошел день?
– Все хорошо. На перемене мы играли в футбол.
– Ты забил гол?
– Нет. Голы забивают только большие мальчики.
– Ты и есть большой мальчик.
Пакамиле только улыбнулся в ответ.
– Сейчас я побеседую с нашей гостьей. А потом мы пойдем в огород. – Он погладил мальчика по голове и вышел. Ему было здорово не по себе. Имя Джонни Клейнтьес не сулило ничего, кроме неприятностей. Он, Тобела, сам навлек беду на свой дом.
Они шагали в ногу по парадному плацу первого парашютно-десантного батальона, известного под названием «Летучие мыши». Капитан Тигр Мазибуко шел на шаг впереди, Малыш Джо Морока чуть поотстал.
– Это он? – спросил Мазибуко и показал на небольшую группку.
Четверо «летучих мышей» сидели в тени под зонтичной акацией. В ногах приземистого лейтенанта лежала немецкая овчарка – крупная, сильная собака. Она вывалила язык и тяжело дышала на блумфонтейнской жаре.
– Это он, капитан.
Мазибуко кивнул и снова пошел вперед, взметая с каждым шагом облачка красной пыли. «Летучие мыши», трое белых и один цветной, говорили о регби. Авторитетнее всех разглагольствовал лейтенант. Мазибуко шагнул к нему и, не говоря ни слова, лягнул собаку по голове тяжелым кованым ботинком. Овчарка заскулила и прижалась к сержанту.
– Мать твою! – воскликнул лейтенант, застигнутый врасплох.
– Твоя собака? – спросил Мазибуко.
Лица десантников выражали крайнее недоумение.
– За что ты ее?
Из носа собаки вытекала струйка крови; овчарка привалилась к ноге сержанта. Мазибуко снова ударил пса – на сей раз в бок. Послышался хруст переломанных ребер, заглушаемый криками четверых десантников.
– Ах ты, сволочь… – Лейтенант вскочил и бросился на Мазибуко. Первый его удар попал в цель.
Мазибуко отступил на шаг, улыбнулся.
