собачьем сердце, творит чудеса. Окрашивает небо над головой в радужные треугольники, зимние деревья – в сочно-зеленый оттенок. Айдынлыг – вера в лучшее. Прижимаюсь к ней, вдыхаю кофейный запах шампуня. Во мне рождается чудодейственная гамма чувств. Гамма из весеннего цветения, летнего оптимизма, осенней меланхолии, зимнего уюта. В ответ трется мордочкой о шею, зарывается в объятиях, словно хочет сказать: «Не отпускай…» Разлеглись с ней на оливковом ковре гостиной. Признаюсь Зейнеп в любви по телефону, откусывая зеленое яблоко. Айдынлыг лежит рядом. Навострила уши, виляет хвостом. Ликует. Понимает: на линии – половинка сердца хозяина. Та самая симпатичная брюнеточка, щедрая на голландский сыр, кусочки куриной котлеты со стола…
…В унисон называем Айдынлыг ребеночком. Пока чищу уши, Зейнеп расчесывает светло-коричневую шерсть фиолетовой щеткой. Поет колыбельную. «…складно песню напевает, да негромкая она, только Босфору и слышна…» Глаза Айдынлыг медленно закрываются, урчание утихает. Через минуту переходит в храп. Зейнеп умиляется, наклоняется к сонной мордочке. Нежно целует в мокрочерный пятачок. «Интересно, твоего вдохновения хватит на колыбельные для наших детей?» Улыбается уголками губ. «Понадобится – к тому времени напишу целую книгу…»
Будучи в Баку, вижу Айдынлыг во сне. В отражении зеркал царства Морфея Айдынлыг убегает от меня. Трусит в сторону набережной, запрыгивает на пыхтящий кораблик, отплывающий от берега. Замираю на пристани, кричу «Ко мне!», молю Босфор вернуть надежду… Просыпаюсь в замешательстве. Часы тикают на тумбочке. 6:34. Ага, через полчаса по турецкому времени Нилюфер пойдет выгуливать красавицу. Значит, успею позвонить. Набираю номер. Хрипение, позывные гудки. Тетушка поднимает трубку бодрым голосом. На фоне шумит овощерезка «Мулинекс». Видимо, для Айдынлыг крошит сельдерей с огурцом, яблоком, капустой. «Сынок, как раз готовила для Айды овощной салат. Добавлю его в говяжий фарш… Не волнуйся, все хорошо. Она послушная девочка. Передать трубку? Айда ко мне, папа звонит». Слышу лай, трубку жадно обнюхивают. «Малышка, привет, это я… Не скучай… скоро… вер… р-р-нусь…» С трудом произношу слова – комок в горле. Глаза намокли. На том конце провода скулеж. «Не плачь, сладкая». Айдынлыг успокаивается. Спустя десяток секунд оптимистично лает. «Сынок, не переживай за Айду. Зейнеп каждый вечер приходит, вместе гуляем… Погода хорошая, весна… В Баку, слышала, пока холодно?..»
…Айдынлыг – фанатка зимы. Стамбул в снегу – настоящий праздник для нее. Носится по набережной, рассматривает темные отпечатки лап на белоснежном «ковре». Заигрывает с малышней, играющей в снежки. Если Зейнеп рядом, то Айдынлыг тянет любимую за пальто в сторону девственных сугробов, мол, давай поваляемся на снегу. Уверена – отказа не будет. Зейнеп с детским азартом бегает наперегонки с Айдынлыг, умывает «снежную королеву» пушистым снегом. Предпочитаю держаться в стороне. Не люблю снег. Осень – моя пора. Отдыхаю на скамейке, наблюдая за продрогшими чайками. Они в панике. В южный город пришла зима…
