закончилась.
Охотник…
Леонида Сергеевича Ивашова – фактического владельца охранно-розыскного агентства «Святогор» и вице-директора по безопасности концерна «Фарм-Трейд инкорпорейтед», 1952 г.р., судимого, неженатого, – все называли прозвищем Мастер. Прозвище это не намекало, что его обладатель в совершенстве владеет боевыми или иными искусствами, и не было дано в булгаковском смысле, – просто напоминало о конкретном факте биографии Леонида Сергеевича.
В молодости он действительно отработал несколько лет мастером производственного обучения в одном из ленинградских ПТУ. Более того, заочно окончил Герценовский пединститут и подвизался уже в должности преподавателя. Учил воспитанников он не только обращению с металлом и инструментами. Вернее – не только с мирным металлом и с мирными инструментами. Учил и законам волчьей жизни, первый из которых – верность стае.
…Постепенно под водительством Мастера сплотилась спаянная железной дисциплиной и повязанная круговой порукой команда преступников-малолеток – беспощадно-жестоких и видящих врагов во всех обитателях внешнего мира. Мастера они не просто боялись или любили – боготворили. Порой попадались (хотя дела просчитывались филигранно), шли в колонии и на малолетние зоны – но главного организатора не упоминали ни словом…
Впрочем, без урода семьи не бывает – и в 82-м году Мастер таки сел. Заложившего его пацана удавили в детской колонии. Ночью, куском провода. Душили медленно – по заключению судмедэкспертов, умирал не менее получаса. Потом изуродовали остывающий, перемазанный калом труп (перед смертью обделался) – выковыряли глаза алюминиевой чайной ложкой…
Дичь…
Мыслей у твари нет. Лишь самые простые, едва осознанные ощущения.
Голод. Голод. Голод. Голод. Запах. Другой. Вкусный. Пища. Туда. Осторожно. Осторожно… Прыжок! Пища. Хорошо. Но мало. Дальше. Дальше. Запах…
…Медведь (в отличие от незадачливого зайца) почуял тварь издалека – и не испугался. Он не привык бояться в своих владениях никого, кроме человека. Но опасностью – маслянистым железом, порохом, испарениями человеческого тела – со стороны приближающейся твари не пахнуло.
И медведь не сразу отвлекся от дела – от исследования внутренностей огромного муравейника и поедания его обитателей. Только-только закончилась пора жестоких медвежьих свадеб, сопровождаемых кровавыми драками между самцами – истощенные силы топтыгина нуждались в подкреплении.
Но чужой запах упорно приближался к хозяину леса. Медведь неохотно оторвался от муравейника, повернул морду, рыкнул предупреждающе. Раздался ответный рык.
Медведь поднялся во весь рост – обманчиво-неуклюжий, обманчиво-медлительный. Но способный сломать спину лосю или размозжить волчий череп молниеносным ударом лапы. Зарычал громко, угрожающе…
Тварь прыгнула.
Вооруженная огромными изогнутыми когтями лапа была быстра – но запоздала…
Тварь отлетела, отброшенная, предварительно
