за отстаивание ее интересов. Его упорство в этом деле дало некоторым биографам повод предположить, что между ним и юной Кассандрой еще в 90-е годы возникло взаимное чувство, которое вызвало у Альфонсо ревность, когда до него, уже после венчания, дошли какие-то порочащие жену слухи. Все это ничем не доказывается и само по себе крайне маловероятно. Можно не сомневаться, что, будучи хорошо знаком с отцом и дядей Кассандры, Якопо, как свободный мужчина, влюбись он в девушку, повел бы дело открыто и официально. Из того, как я представляю себе характер нашего поэта, мне легче допустить, что Кассандра привлекла его именно теперь, и не только личными качествами, но и своим трудным положением. Она стала для него объектом любви рыцарско-поэтической – женщиной-другом, собеседником, музой и одновременно как бы сказочной принцессой, которую надо было спасать от злого волшебника или дракона. В течение пятнадцати лет поэт напрягал все силы и нервы, использовал все связи и знакомства, тратил немалые деньги, заваливал папских секретарей гневными письмами, защищая ее дело в курии и одновременно выдерживая поток сплетен и интриг со стороны «двора скорбящих королев». Но зачем, с какой реальной целью? – непременно спросит наш современник. Ради того, чтобы Кассандра могла формально числиться женой не любившего ее человека? Иметь надежду родить ребенка в законном браке? Получать денежное содержание от маркиза, который сам только и мечтал поживиться через будущую супругу? Сохранять «доброе имя» в развратной среде неаполитанской аристократии, где доброе имя меньше всего ценили? Ни один из вариантов ответа не кажется удовлетворительным. Мы не знаем всех деталей дела, но судя по тому, что знаем, предприятие Саннадзаро выглядит не только не имеющим ясной цели, но проигрышным даже в случае победы. Реального средства принудить маркиза к капитуляции не существовало: на крайний случай у него оставался такой привычный для эпохи способ разрубить запутанный семейный узел, как убийство. Попытка ответа на вопрос, что́ двигало поэтом в его безнадежной борьбе, будет сделана ниже.
В 1518 году Кастриот одержал победу, подкупом добившись у папы Льва X позволения на второй брак – точнее, двусмысленного документа, который можно было истолковать как позволение. Всего лишь через пару месяцев курия «отозвала» свою бумагу как «добытую обманом», но Альфонсо хватило этого времени, чтобы обделать свое дело, вероятно, до точки подготовленное заранее: он успел жениться на девушке из великолепного герцогского рода Гонзага[97], и этот брак был признан. Когда через три года Лев X умер, Саннадзаро отозвался латинской эпиграммой:
В час последний свой, таинств священных взыскуя,
Лев причаститься не смог: сам их распродал давно.
Грустную и светлую любовь-дружбу с Кассандрой поэт сохранит до последнего вздоха, посвящая ей стихи и целые книги. В стихах он, уже семидесятилетний, горяч и страстен, пламенея от ее взгляда, покрывая мысленными поцелуями ее брови, глаза, волосы, руки.
Саннадзаро все
Мать Камиллы, невесты маркиза, была родной сестрой королевы Изабеллы, вдовы Федерико, т. е. происходила из неаполитанского рода дель Бальцо, возглавлявшего большой феодальный клан. Одним точно рассчитанным шагом Альфонсо породнился с богатейшими семьями Севера и Юга Италии.
