противостояние. Американского флота не хватало на плотный контроль обоих океанов. Даже небольшой военный инцидент на Тихом океане привёл бы к тому, что в какой-то доле Атлантики транспортные конвои, направляющиеся в Англию, останутся открыты для ударов немецкого флота. А ведь Великобритания – стратегический союзник США.
В надежде на поворот к северу
Вдобавок в конце 1930-х в США из разных источников поступали сведения: Япония собирается напасть на Советский Союз. Неудачные для Японии локальные конфликты на озере Хасан в 1938-м и реке Халхин в 1939-м рассматривались как разведка боем. А уж когда на СССР напала фашистская Германия, среди японцев началась буквально потасовка: куда прыгнуть. Агентура США в Японии, естественно, доложила об этом.
Министр финансов США Хенри Хенрич Моргентау предлагал вполне перекрыть поставки нефти в Японию. Рузвелт ответил: в этом случае у японцев останется единственный ход – нападение на ост-индские нефтепромыслы. А это – война. Так же считала и Великобритания.
Вдобавок вооружённые силы США переживали очередную модернизацию. Первые же сражения в Европе показали: США не готовы к новому стилю боевых действий. Да и флот нуждался в линейных кораблях нового поколения: американцы ещё не знали полный набор возможностей новейших японских линкоров «Ямато» и «Мусаси», но и отрывочных слухов хватило для проектирования серии «Айова», способной им противостоять. Тогда ещё никто не знал, что решающие роли в предстоящей тихоокеанской войне будут принадлежать авианосцам и крейсерам, а линкоры останутся лишь скромной поддержкой.
Рузвелт изо всех сил оттягивал начало войны с Японией. Практически по тем же причинам, что и Джугашвили – войну с Германией. Хотя и там, и там было ясно: рано или поздно война неминуема.
В поисках сырья
Но японцы куда сильнее зависели от американских поставок, чем немцы от советских. Хотя бы потому, что мы поставляли немцам только сырьё, а японцы получали от американцев не только многие цветные металлы и сырую нефть, но и авиационное топливо: в ту пору только американцы освоили разработанные русскими химиками технологии термических и каталитических преобразований, дающие значительный выход высокооктанового бензина. Так, в СССР тогда из бочки нефти выходило менее ведра авиабензина, так что наши лётчики перед войной имели налёт всего по нескольку десятков часов – на большее не хватало горючего[42].
Кроме того, японцы тщательно изучили опыт Первой Мировой войны. Одна из ключевых причин тогдашнего поражения Германии – её зависимость от внешних поставок и следующая отсюда уязвимость для морской блокады.
Японцы ещё в начале 1930-х провозгласили лозунг создания сферы совместного процветания в Азии. Фактически это – платформа для независимости от внешних поставок сырья и опора для возможного противостояния (в том числе и военного) с другими великими державами. Но чем
Японские и германские лётчики тренировались в десятки раз больше, но не потому, что их нефтехимики давали больше бензина: просто самих лётчиков у них было меньше. Эти страны сделали ставку на немногочисленные – но очень хорошо натренированные – войска. В тактическом плане это давало немало преимуществ. Но когда очередного противника не удалось разбить сразу, выигрыш обернулся стратегическим проигрышем. Советских и американских лётчиков (и воинов иных специальностей) оказалось так много, что никаких асов не хватало для борьбы с ними: один против десятерых нигде не воин. На одного советского или американского лётчика приходилось в разы меньше сбитых самолётов, чем на немецкого или японского – просто потому, что на нас не хватало вражеских мишеней. Уже к середине войны и японцы, и немцы лихорадочно пытались готовить лётчиков помногу – но не располагали надлежащей системой массовой подготовки. Вот урок тем, кто надеется сейчас решать все военные проблемы малой профессиональной армией.
