супруги обрабатывали вдвоем или коллективно вместе с другими членами клана. Однако в связи с тем, что ацтеки очень часто вели захватнические войны и часто возникала необходимость усмирять восстания среди недавно или давно покоренных народов, всякий годный к военной службе мужчина мог в любой момент быть призван на войну. Такова была жизнь крестьянина-солдата.
До наступления сумерек вечером ацтеки снова оказывались дома, и снова нужно было приниматься за приготовление кукурузных лепешек. На рынке можно было купить индейку, утку, оленину, бобы, кашу камоти и тому подобное; вечерняя трапеза, самая основательная, проходила между четырьмя и пятью часами дня. Мужчина (или мужчины) садились на корточки на тростниковые циновки и пальцами брали пищу из горшков с едой, принесенной для них. Женщины ели отдельно.
Вечером комнату освещали сосновые лучины. При этом свете женщины пряли, или ткали, или готовили пьянящий напиток пульке. Мужчины делали весла для каноэ, циновки, ножи, наконечники для стрел и рыболовные крючки из обсидиана или вырезали из камня ручные зернотерки – их они продадут на рынке. Когда начинали ежегодно рождаться дети, то их сначала клали в колыбель, а затем, когда дети уже могли передвигаться самостоятельно, они вплетались в вышеописанную ткань жизни.
Прежде всего – дети.
В этом государстве, где война велась постоянно и с ней неразрывно была связана смерть, увеличение рождаемости, даже если это означало перенаселение города, было одной из важных обязанностей всех. Как только женщина становилась беременной, она попадала под защиту бога Тескатлипоки. В «Кодексе Мендосы» есть целый рассказ в картинках о рождении, наречении именем, воспитании, наказании ребенка с подробностями пеленания и видами колыбелей. Когда рождался ребенок, его родители приводили в дом колдуна (тональпоулки) из своего местного храма. Колдун сверялся с гороскопом (тоналаматль), который был чем-то вроде книги судьбы и в развернутом виде имел в длину более 6 м. Необходимо было определить, родилось ли дитя под хорошим или под плохим знаком. Наречение именем было очень важно, и если обнаруживалось, что день несчастливый, то присвоение имени откладывали до более благоприятного момента – уклонение от беды само по себе является осуществлением доброго начала. «Что таится в имени?»
Для индейцев – все. Это символ, «титул» (на разговорном языке, распространенном на Среднем Западе в США). У многих первобытных людей было два имени: светское и личное. Личное имя было известно и использовалось только близкими членами семьи в связи с верой в то, что если его слишком часто произносить, то оно может потерять свою силу. Во время болезни знахарь использовал настоящее имя, чтобы призвать умирающего назад к жизни. Мальчиков называли по имени отца или деда, и обычно это были динамичные имена, вроде: Дымящийся Гребень (Чимальпопока), Обсидиановый Змей (Ицкоатль), Говорящий Орел (Куаутлатоа); девочек, которые всегда пробуждают
