остальных лошадей в загоне она нашла, что они либо слишком стары и ленивы, либо чересчур неспокойны. Тагг согласился с ее оценкой и предложил взглянуть на тех, что остались в конюшне.
Он пошел вперед, показывая дорогу, и Келли невольно залюбовалась его широкими плечами, узкой талией, крепкими ногами, обтянутыми джинсами, и длинными темными волосами, выглядывающими из-под стетсона и немного вьющимися на концах.
Прерывисто вздохнув, Келли ступила из яркого солнца в полумрак конюшни. Когда глаза привыкли к смене освещения, она увидела Тагга, замершего возле стойла с костлявой старой кобылой.
– Это Сэди, – грустно произнес он. – Когда-то она принадлежала мне.
Тагг смотрел на животное с таким обожанием, что у Келли потеплело на сердце. Пожалуй, впервые он проявил при ней свои глубокие чувства, впервые был настоящим. В его глазах светилась истинная любовь. Не переставая гладить кобылу, он нашептывал ей какие-то ласковые слова, и Келли не стала подходить ближе. Пусть эти двое пообщаются без вмешательства посторонних.
Спустя некоторое время Тагг громко сказал:
– Надеюсь, ей будет хорошо среди детей, а они полюбят ее. – Помолчав, он добавил: – Ей уже недолго осталось.
Сэди игриво ткнулась мордой ему в шею.
– Она тебя поняла и хочет доказать, что ты не прав, – улыбнулась Келли.
– Да, наверное. Мы проведем для нее небольшой экзамен, посмотрим, как она справится.
Келли подошла к Таггу и доверительно проговорила:
– Лошадь, которую я вырастила, умерла. Я так скучаю по ней… Мне было восемь лет, и я присутствовала при ее рождении. Перед этим я не раз видела, как жеребятся кобылы, но этот день был особенным для меня: папа пообещал подарить мне жеребенка при условии, что я буду заботиться о нем. Когда она стала неуклюже подниматься на тоненькие, разъезжающиеся во все стороны ножки, я расплакалась и влюбилась в нее окончательно и бесповоротно.
Тагг сделал шаг к Келли, и она, с мягкой улыбкой посмотрев на него, заметила, что его взгляд потеплел.
– Расскажи мне что-нибудь еще, – попросил он.
– Я назвала ее Жасмин, в честь сказочной принцессы. Иногда, когда я предавалась мечтам, мне грезилось, что мы вдвоем летаем на волшебном ковре-самолете. – Воздух в конюшне был прохладным, но от близости Тагга девушке стало жарко. – А ты, наверное, никогда не предавался мечтам, да?
Тагг обжег ее взглядом и изогнул темную бровь:
– Почему же? Вот, например, сейчас я именно этим и занимаюсь.
Она замерла, пожирая глазами мужчину, которого любила всю свою жизнь.
– Я тоже, Тагг.
Протянув руку, Тагг подтянул Келли ближе к себе и приник к ее рту горячими губами. Келли с готовностью ответила на поцелуй, и из груди Тагга вырвался глухой стон. Магнетическое притяжение между ними было столь велико, что они были не в силах с ним бороться. От их разгоряченных тел исходил жар, оба пылали желанием заняться любовью.
Не отрываясь от ее губ, Тагг схватил Келли за бедра, буквально вдавив
