удалось его отмазать? – спросил Виктор.
– Ты об этом лучше Остапа спроси, если тебе интересно. Давай-ка лучше ложись, а я по тебе веничком пройдусь. Давно в такой баньке не парился?
– Да я уж и не помню, когда в последний раз.
– Ну вот, сейчас я на каменку малость плесну.
Со стороны печки раздалось шипение, и воздух в парной раскалился до такой степени, что у Виктора перехватило дыхание.
Стол на веранде при бане, как и в доме, был обилен и богат. Но успевшие привыкнуть к такому великолепию приятели уже не обращали на это внимания. Тем более что все были сыты и на достаточном взводе, чтобы вести бесконечный разговор, начатый еще в доме. Им было о чем поговорить. У всех дела шли неважно, и каждый рассчитывал на помощь других.
О том, что все в этой компании было завязано на Остапчуке, нетрудно было догадаться уже по тому, как он себя вел с остальными. Хотя кроме Погорелова никто к нему по имени и отчеству не обращался, дистанция явственно ощущалась.
Игорь тоже не парился. Он уютно расположился в углу напротив Селезнева, закутавшегося в простыню, и внимательно слушал рассказ Леонида. Все трое делали вид, что не замечают присутствия Погорелова, который, то менял тарелки, то подавал новые закуски, успевая по пути от бани к кухне приглядывать за шашлыком, скворчащим на углях во дворе.
– Ну и чем кончилась эта история? «Кого же Стрелец-то подстрелил?» —спросил Селезнев.
– Чем кончилась? Ясно, чем: повязали нас. Наручники надели, мне в морду дали. Не сильно, а так, для острастки. Витек как куль лежал. Его даже не тронули. Перенесли в кабинет директора, положили на диван. Стали разбираться, кто мы, откуда. Стрельцу врача вызвали, подумали сначала, что ранен. Я тоже так решил. Лежит, не шевелится, хотя крови не видать. А сам, как деревянный, будто покойник закоченевший, но дышит. Меня рядом посадили. Даже не обыскали. Я документы им сразу под нос. А они – ни в какую. «Лепи, – говорят, – кому другому. Мы тебя знать не знаем». Ну, короче, пока они суетились, я в райотдел позвонил, начальнику. Хорошо, что он на месте оказался. Минут через двадцать подлетел с сиреной, с мигалками, надавал своим архаровцам, как положено. Хотел Витькин пистолет забрать. У него, как назло, с собой ни паспорта, ни удостоверения. Поди, докажи, что из милиции. Короче, под мое слово оставил. Власть, знаешь ли, великая сила. Ну, я Витьку – к себе в машину и повез к нему домой. Раздел, уложил. Врач сказал, что к утру оклемается. Это у него, видать от контузии.
– Он что, контузию получил? – удивился Остапчук.
– Да, когда остался после нас. Никому, оказывается, не сказал. Потом признался, что у него время от времени бывают такие приступы.
– А ты у него не интересовался, зачем ему, гаишнику, вне службы табельное оружие? – неожиданно спросил Остапчук, исподлобья взглянув на Портнова. – К тому же в ресторане и тем более без удостоверения.
