влажной подушке, отсыревшей от моей головы. Видно, неприятный сон вызвал во мне бурю эмоций, и я даже вспотела во сне, падая в бездну.
Моргаю глазами, чтобы побыстрее прийти в себя, и заставить глаза, наконец, открыться. Чёрт, а я надеялась поспать сегодня подольше. Чуть не крякнув от досады в телефонную трубку, вслушиваюсь в слова неожиданно позвонившего мужчины.
– Вас беспокоит капитан Торопов, я расследую дело о нападении на Кожевникова Антона Михайловича.
Сажусь на кровати, приглаживая пятернёй спутанную шевелюру, и в панике оглядываюсь, ища на тумбочке свои очки. Быстро напяливаю их на свой нос, мигом приводя себя в равновесие. Сон мгновенно улетучился, а сердце бешено застучало, боясь услышать какую-то неприятную информацию.
– Ему стало хуже?
– Нет-нет, вроде бы, всё в порядке, в прочем, я не доктор. Мне позвонил его лечащий врач и сказал, что после завтрака Антона Михайловича должны перевести в палату. Я хотел попросить вас приехать в больницу к полудню, чтобы опросить вас обоих. Мне сообщили ваш номер телефона и сказали, что именно вы были свидетелем нападения.
– Хорошо, я приеду.
– Меня зовут Григорий Егорович, я буду ждать вас. Если вдруг не наткнётесь на меня сразу же, спросите моих коллег. Со мной будет пара стажёров.
– Угу.
– До свидания.
Полицейский отключается первым, а я ещё несколько секунд перевариваю полученную информацию, тупо глядя на светящийся экран мобильного телефона.
Скорее всего, Григорий Егорович – довольно пожилой мужчина. Не знаю, почему у меня возникли такие ассоциации. Может, потому что я давно не слышала во дворе детей с такими именами, а может я безнадёжно отстала от жизни, ведь сама, в свои двадцать шесть лет, отпрысками пока так и не обзавелась.
У полицейского был уставший голос – возможно, он уже несколько часов был на работе, занимаясь делом Антона Михайловича.
А я тут сплю.
Срываюсь с места и несусь в ванную – нужно успеть привести себя в порядок и позавтракать. Очень надеюсь, что не столкнусь, нос к носу с надоедливой Дианой Леонидовной, потому как собираюсь шубку, кольцо и вещи Кожевникова оставить у него в палате – и пусть делает с ними, что хочет. Иначе, совесть просто сожрёт меня с потрохами.
Встречи с маменькой Антона Михайловича доставляют мне жуткий дискомфорт ещё и потому, что мне приходится постоянно пить антигистаминные, чтобы не мучиться от навязчивого, удушливого кашля, вызванного едкими духами женщины.
Конечно, вечером мы снова созвонились с Галиной, чтобы обсудить мои дальнейшие действия. Мне нужен был совет подруги, ведь я во что бы то ни стало, хотела расставить точки над «i», и признаться, что я не та, за кого все меня принимают.
– Не вздумай признаваться, что это не так.
– Но я не могу.
– Дура ты! Побудь невестой, что тебе стоит? Зато, получив доступ к телу красавчика бизнесмена ты сможешь делать с ним всё, что захочешь.
– Фу, о чём
