тони, пакетик с чёрным чаем,в казённой чашке со следами от
губной помады (фигли – общепит).
день нескончаем, про печаль поёт
корейский шансонье, точней сипит,
бубнит под нос. поверхность изучаю
застеленного скатертью стола.
разводы, пятна, ты мне не дала
позавчера, и вряд ли дашь сегодня.
и в этой суете предновогодней
терпеть ещё неделю или две —
«семейный праздник» ибо. в голове
зудит рефрен: я по тебе скучаю…
тони, тони, пакетик с чёрным чаем.
«Я твой нарисовал портрет…»
Я твой нарисовал портрет
В абстрактном стиле.
Его на двери в туалет
Повешу. Или
Порву в клочки, под томный марш
Шопена, ибо
Таков сегодняшний кураж,
Тебе спасибо.
Пусть сточных вод девятый вал
Твой фейс полощет.
Порвал, что демона изгнал,
И стало проще.
И стало незачем гадать
И хаять долю.
Так обретаешь благодать,
Покой и волю.
Ничто не давит, не гнетёт
Паскудным грузом.
Так вычищаешь разум от
Дурных иллюзий.
___
Когда ж наскучит мне покой,
Жить станет плоско. —
Я нарисую профиль твой
В манере Босха.
«…но розенкранц и гильденстерн мертвы…»
…но розенкранц и гильденстерн мертвы.
два проходных никчёмных персонажа —
невелика потеря. (в скобках: даже
смешно писать об этом). Головы
не сохранил никто из них. увы,
абсдача вышла, приключилась лажа.
король был крут, и расторопна стража,
зеваки оживлённо-нетрезвы…
да и другим, что в этой самой драме
не отличались здравыми мозгами,
не повезло – вся братия мертва.
в сюжете этом, муторном, едва ли
отыщется хотя бы гран морали.
её здесь нет. слова, слова, слова…
«пути перроны перегоны…»
не убивай меня кукушка
Горро
пути перроны перегоны
санкт-петербург остался в прошлом
талоны карточки жетоны
жара стоянка две минуты
ты удивляешься как будто
и говоришь что я хороший
мне улыбаясь полусонно
пути перроны перегоны
санкт-петербург остался
впрочем
моя смертельная подруга
как это кончилось я знаю
меня нашёл мой пятый угол
вокзал оскалился фасадом
сгустился мрак над ленинградом
гуляет кукла заводная
сырым промозглым летним садом
чем это кончится я знаю
Сонет пейзажный
Долгая память хуже, чем сифилис.
БГ
И сколько
