то, что стремление к креслу в фактическом правительстве республики – слабость насквозь простительная, в отличие от попытки подмять под себя учёный совет, что обязательно усмотрят в действиях Вирна. Ну что, я ведь думал о теоретической возможности как-то заставить республику отказаться от пока ещё недофашистской «Теории Стихийного превосходства»? С кресла в совете меня хотя бы услышат, если я это предложу.
…Чёрт, получается, в бездну вглядываться куда безопаснее, чем в большую политику. В первом случае хотя бы долго глазеть надо. А тут – р-раз, и обратного хода нет, и никто не спрашивает, хочу ли я лезть в этот гадюшник. Хотя нет, какой гадюшник? В яме со змеями комфортнее и куда безопаснее! Но и отступать тоже нельзя. И как меня только угораздило, а?
– …Да ладно тебе! Это только поначалу кажется, что привыкнуть не получится. – Ола, похоже, пока не начались занятия, из нашей квартиры уходила к себе в общежитие разве что ночевать. По крайней мере, с утра я столкнулся с ней перед подъездом. Надо отдать аэромантке должное: она не просто тусоваться шла, а тащила полную сумку разных продуктов. Сейчас все три девушки готовили. Ну и общались, конечно же. – Сама не заметишь, как перемена обстановки станет просто очередной обыденностью, уж поверь, я знаю, о чём говорю.
Судя по манере разговора, они так уже не один час беседуют.
– Я ведь такая же деревенская, как и ты. Наставник меня забрал от родителей поздно-поздно, мне уже восемь стукнуло. А восемь – ты знаешь – это всё равно что взрослая: и за коровой сходи на луг, подои, и за младшенькими пригляди, и печь протопи. Только и разницы, что ещё целоваться не тянет, а потому мамка в лес отпускала и иногда с девчатами-ребятами поиграть. И всё равно за подглядывание за старшей сестрой, когда та на сеновале соседского противного парня привечала, хворостиной прилетело не только от мамки, но и от злобной дуры, у которой жопа отросла, а мозги – нет. Знаешь, какие полосы поперек спины остались? Только Пак и свёл.
…Я две минуты их болтовню слушаю, а у меня уже голова болит. Болит. Голова. У виталиста под Печатью! А вот Натана, насколько я могу судить, вполне довольна: слушать интересно, перескоки с темы на тему не вымораживают, и главное – самой языком работать не нужно, только изредка кивать.
– Вон Лада – городская девочка, папа – маг. Как ходить научилась – во дворец короля дверь пинком открывала! А сюда приехала – так ей ещё больше меня пришлось приспосабливаться…
Я заметил, как обсуждаемая персона смутилась и покраснела. Хотя, конечно, подружке она чистую правду сказала: сам видел, как старшая дочка Мартина дверь ногой открывает во дворец. Оранжерея и зимний сад под одной стеклянной крышей, как ни крути – часть дворца, а руки у неё попросту заняты были мешком с измельчённой сушёной травой. Большая она – королевская теплица в городе Варнава, за каждой вредной букашкой хрен набегаешься. А так маг Воздуха распылил взвесь фитоинсектицида – быстро и удобно.
– А
