на тротуаре насекомого. При этом он транжирил деньги и постоянно был на мели: больше всего в жизни он любил женщин… а на них приходилось много тратить.
Ему было примерно шестьдесят два: невысокий, крепкий, с подстриженными ежиком белоснежными волосами, круглым щекастым лицом, хищными глазками, посаженными под густыми седыми бровями, тонким ртом и приплюснутым крючковатым носом. Одевался он неброско. Сейчас на нем были темно-серый летний костюм, кроваво-красный галстук и бежевая шляпа. Он без конца улыбался – но это была скорее застывшая гримаса, чем улыбка; имей он друзей, они наверняка прозвали бы его «улыбчиком», но дружбу он ни с кем не водил. Это был безжалостный, холодный убийца-одиночка, который ни к кому не испытывал никаких чувств, даже к самому себе.
Он встал за ехавшим впереди автобусом, подождал, пока двое полицейских проверят документы пассажиров. Затем, когда автобусу был дан знак проезжать, Перри медленно подогнал свой «катлас» к дежурным.
Взглянув на них с застывшей улыбкой и помахав пухлой рукой, он произнес:
– Привет, ребята. Я что-то нарушил?
Патрульный О’Тул стоял на посту уже четыре часа. Это был высокий смуглый ирландец с суровым настороженным взглядом. Ему до смерти осточертели все эти богачи, которые проползали мимо его поста на своих шикарных машинах, отпускали плоские шуточки, заискивающе улыбались или, наоборот, демонстрировали пренебрежение, а то и презрение. Все они собирались хорошо провести время: поиграть, вкусно поесть, пожить в лучших отелях, попользовать первоклассных шлюх, в то время как он с отекшими ногами стоял под жарким дневным солнцем, пропуская их и зная, что, отъехав чуть дальше, чтобы не было слышно, они отпустят какую-нибудь унизительную шуточку о «славном Майке – сыне моря».
О’Тулу сразу же не понравился этот полный, стареющий, ухмыляющийся человек. Причин для неприязни у него не было, но улыбочка и ничего не выражающие равнодушные голубые глаза разозлили его.
– Паспорт есть? – рявкнул он, держась рукой в перчатке за раму переднего стекла и свирепо глядя на Перри.
– Зачем вам мой паспорт? – спросил Перри. – Права у меня есть… что еще нужно?
О’Тул снял руку.
Перри протянул ему права, за которые пришлось заплатить четыреста долларов, но они того стоили. Правый указательный палец был умело изменен, а эта работа ценится недешево.
– Цель поездки?
– Еда, игры и девочки, – ответил Перри и расхохотался. – У меня каникулы, приятель… и, черт возьми, хочу погулять на славу!
Свирепость в глазах О’Тула не исчезла, но права он отдал. Джексон, второй патрульный, увидев, какую пробку создал О’Тул своими расспросами, недовольно произнес: «Господи, Фред, нам еще хвост на целую милю разгребать».
О’Тул отступил и махнул Перри, чтобы он проезжал. Улыбка Перри расползлась еще шире, он нажал ногой на педаль газа, и «катлас» стал набирать скорость.
«Получилось», –
