даже не снилось, понял? – похвастался толстяк. – Тёлки теперь за мной табунами бегают, вон тех двоих видишь? – Греков указал на недалеко стоящих привлекательных молодых женщин. – Хочешь, прямо сейчас телефон стрельну?
– Давай… – заинтригованно ответил Кружкин.
Греков тут же подъехал к очаровательным девушкам. «Блин, ну, и как теперь выкручиваться», – подумал толстяк, глупо улыбаясь с интересом смотрящих на него особам.
– Э…э…э… здрасте, девочки… хотите срубить по-быстрому пять сотен? Тогда прыгайте ко мне в тачку, чтобы тот лопух думал, будто мы удачно познакомились и едем кататься, – проговорил хитрец.
Девушки, не долго думая, уселись в салон роскошного автомобиля, и Греков сразу вручил им деньги. А затем подкатил к опешившему товарищу.
– Слышь, Вась? У меня к тебе дело есть… Бросай к лохматой бабушке работу в дурке и переходи ко мне в агентство. Будем вместе следствие вести да бабки лопатой загребать.
Услышав такое предложение, Кружкин смутился от неожиданности:
– Ты знаешь, Веня, я не могу так сразу тебе ответить… мне бы подумать немного…
– Я не могу сразу ответить, мне бы подумать, – идиотским голосом передразнил его бывший напарник, скорчив очередную гримасу. – Слышь, ты, эрудит, пока ты, блин, думаешь, тебя в психушке сгноят. Сам дураком станешь, понял? И вообще, какой же ты всё-таки лопух… Ему работу непыльную предлагают, а он думать собрался.
– Ну, я… – попробовал оправдаться Кружкин, но Греков не дал даже слова вставить.
– Всё мне с тобой ясно… Я-то думал, ты мужик, а ты самый обычный слюнтяй! Привык, понимаешь, жалкое существование влачить да перед начальством прогибаться. Струсил, да? Эх ты, соплежуй, подкаблучная ты душа. Всё, не хочу тебя больше видеть… Бывай, не кашляй, – Веня завёл мотор. – Эх ты, ЛОПУХ!!! – прокричал он Кружкину, отъезжая.
Когда сны разбиваются
Всё меняется, если даже земля начинает уходить из-под ног. Мужчины, женщины, дети, самоубийца, выпрыгивающий из окна многоэтажки… всё замерло, остановилось, пришло в забвенье… Вор, залезший в чужую сумку, наркоман, растворившийся в кумарном дыму, проститутка, идущая к машине, ребёнок, кушающий мороженое, улицы, автомобили, дома – стали блестящим стеклом и, треснув, разлетелись на мелкие осколки, осыпавшись дождём в душе до смерти испуганной девушки, вся жизнь которой изменилась в один миг.
Весь огромный город стал абсолютно другим, он плыл перед зелёными глазами, отражаясь безжизненными тенями в их глубинах. Она очнулась, когда спортивный мотоцикл вдруг притормозил неожиданно у старой многоэтажки.
– Приехали… В этом жилище мы обитаем, – прозвучали отрезвляющие слова Мрака.
– Кто это мы? – настороженно поинтересовалась Ира.
– Я, Мэр и музыкант, прошу прощения, Максимум, – пояснил Мрак, слезая с «железного коня». Вдруг его ноги подкосились, он упал на колени. Резкая боль пронзила голову, отчего он обхватил её руками, презрительные слова слетели
